Девчонки весело засмеялись, представив себе, как это делает классная руководительница.

…Шло время, и про Леркину выходку все почти забыли. Тетя Кира была занята спасением Олежки. Мать и сестра по очереди приглядывали за Леркой: сестра - днем, мать - ночью. Лера вела себя, как примерная девочка, много не гуляла, школьные занятия не пропускала, домой приходила вовремя, и постепенно все успокоились, тем более, что все пришедшие на почтовый адрес девчонки предложения Костя удалил. Между тем, она регулярно заглядывала в свой компьютер, проверяла почту и мысль о выгодной, по ее мнению, сделке, не оставила.

И вот однажды, спустя почти месяц после первой попытки, она получила послание следующего содержания: «Если твое предложение еще в силе, ответь».

На этот раз писала женщина, и это показалось девочке более безопасным: она все же побаивалась нарваться на маньяка. На встречу с ней Лера направилась с подружкой.

В условленном месте их поджидал темно-красный Фиат с затемненными стеклами. Дама средних лет, пригласившая их сесть в машину, показалась девчонкам довольно приятной. Она просила называть ее просто Марго.

- Так вас двое? - спросила она Лерку удивленно. - Ты не предупреждала!

- Наташа моя подруга, и она тоже хочет участвовать.

- Ну, может, это и к лучшему, - заключила Марго, немного подумав. - Итак, мы с вами встретились для делового разговора. Вам, действительно, по четырнадцать лет?

- Наташке уже пятнадцать, а мне четырнадцать с половиной.

Марго оглядела их критическим взглядом:

- Паспорта покажите!

Убедившись, что девчонки не врут, спросила:

- Надеюсь, никто больше не в курсе ваших намерений?

Подружки отрицательно помотали головами.

-Ваше предложение заинтересовало серьезных людей, поэтому вы должны мне честно ответить на несколько вопросов, о’кэй?

-Мы согласны.

- Первый вопрос, который, естественно, беспокоит меня: хорошо ли вы подумали? Вы же понимаете, как только люди заплатят деньги, отступать будет поздно.

- Мы не передумаем. Все равно это должно случиться в ближайшее время, так почему не заработать? Зачем расставаться с такой ценностью бесплатно?

- О, я вижу, вы неглупые девушки. Но что скажут ваши матери, когда узнают?

- А как они узнают, если мы им не скажем?

- Ну, ладно, теперь обсудим условия. Ваша цена – сто пятьдесят тысяч, так?

- По двести тысяч каждой.

- Хорошо, - понимающе усмехнулась Марго. - Вы их получите по факту предоставления услуг, наличными.

- Ну, нет, - возмутилась Лерка. - Нам нужны гарантии.

- Какие в этом деле могут быть гарантии? Просто так денег никто не даст.

- Мы хотим заранее получить хотя бы аванс, тысяч по двадцать.

- По десять. Давайте так: завтра встречаемся, и я везу вас к гинекологу. После осмотра вам выдается аванс, но вы остаетесь у нас до выполнения условий контракта.

- Хорошо, только аванс вы зачисляете на наши сотовые телефоны. Пока не проверю баланс своего сотового, ни с кем трахаться не буду!

- А ты мне нравишься! Неплохая хватка для твоего возраста! - засмеялась Марго.

- А кто заказчик? Он не очень противный? - спросила Наташка.

- Это коммерческая тайна, понятно? - отрезала Марго.

На следующий день вместо школьных занятий девушки отправились на условленную встречу и сели в машину Марго. На этот раз с ней был молодой парень. Как только машина выехала за город и миновала пост ГИБДД, Марго притормозила.

- Ген, завяжи им глаза.

- Это зачем? - встревожилась Лера.

- Чтобы вы дорогу не нашли к особняку клиента. Он хочет остаться инкогнито.

- Так мы едем сразу к нему?

- Конечно.

- А как же гинеколог?

- Приедет прямо туда.

У Лерки от волнения неприятно заныло под ложечкой. Впервые мелькнула мысль, не зря ли она все это затеяла?

Вскоре машина свернула с шоссейной дороги и запрыгала по ухабам. Трясло довольно долго, около часа. Наконец, автомобиль остановился. Открылась дверь, и девчонок повели в дом.

- Снимите уже повязку, - возмутилась Наташка, поскользнувшись, и Гена с согласия Марго развязал узлы.

Перед ними стоял двухэтажный аккуратный домик из бруса, поодаль располагалась автономная электростанция. В лесу еще лежали остатки снега, а у стен коттеджа уже начинала пробиваться первая весенняя трава. По сторонам возвышались многолетние сосны и ели, никаких признаков другого жилья. Возле крыльца стоял оранжевый «Порше».

- Шагайте побыстрее, нас уже ждут, - поторопила Марго.

Они вошли в небольшую гостиную, устланную плетеным жестким ковром. Антикварные ружья и ножи на стене, голова лося с ветвистыми рогами, медвежья шкура у большого камина, болотные сапоги в углу свидетельствовали, что хозяин дома увлекается охотой.

- Снимайте пуховики и сапоги, здесь по дому все ходят босиком, - сказала Марго.

Из гостиной влево выходил узкий коридорчик. Пройдя по нему, девушки очутились в небольшой комнате, где их уже ждала женщина в белом халате. Марго с Геной вернулись в гостиную. По очереди осмотрев девчонок, женщина вышла.

Через минуту в комнату зашли Марго и крепкий мужичок лет сорока пяти с горячим обедом на подносе.

- Ну, что, девчата, результат вашего осмотра нас устраивает. Аванс вам поступит с минуты на минуту. Заказчик прибудет к вечеру, а пока прошу познакомиться, это Матвей Ильич. Он побудет с вами до приезда хозяина, а мы с Геной должны уехать: дела. Матвей Ильич вас накормит, отдыхайте пока, можете принять душ, - она жестом указала на неприметную дверь, ведущую в санузел. Матвей Ильич в это время накрывал стол. Негромко пискнул Наташкин телефон, а затем и Леркин.

- Ну, что же, проверьте баланс, - сказала Марго.

Подруги убедились, что на их счета поступили оговоренные суммы.

- Можно и мне посмотреть? - спросила Марго.

Взяв в руки сотики девчонок, Марго быстро убрала их в свою сумочку.

- Мы так не договаривались! - вскрикнула Лера.

- Извините, это в целях безопасности сделки. Телефоны будут вам возвращены после выполнения вами нашей договоренности, - с этими словами Марго вышла вслед за Матвеем Ильичем. Снаружи что-то звякнуло.

- Нас что, заперли? - спросила Наташка с испугом.

- Похоже, да, - мрачно ответила Лера, подергав дверь.

- А если они нам телефоны не вернут, то какой смысл было требовать аванс? - забеспокоилась Наташка. - А если вообще не заплатят?

- Вернут, не бойся, и деньги заплатят. Мы несовершеннолетние, и, если наши условия будут нарушены, можем засадить их в тюрьму. Плохо только, что позвонить нельзя будет никому, если что не так пойдет.

Они осмотрелись. В комнате стояли трехстворчатый шкаф-купе, одна кровать и простой двухспальный диван-книжка. Рядом с диваном - торшер и небольшой столик, на котором источал аппетитные запахи горячий обед из трех блюд.

В санузле - все, как в недорогой гостинице: душ, завешенный полиэтиленовой занавеской, унитаз, раковина на ножке и туалетный столик с зеркалом.

- Не слишком шикарно, - заметила Наташка.

- Ну, если учесть, что это просто охотничий домик в глухом лесу, то весьма небедно. Заметь, свое электричество, скважина, подогрев воды, а пол и стены в санузле отделаны кафельной плиткой. И это в комнате для гостей!

- Хороша комната для гостей, запираемая снаружи!

- Да, такие гости, как мы, здесь, видимо, не редкость, если специально для них устроена эта комната. Похоже, дело поставлено на поток.

Она подошла к окну: Марго и женщина-гинеколог как раз отъезжали на своих машинах. Смотреть налево вбок было неудобно и плохо видно: они находились в дальней угловой комнате.

- Ты думаешь, таких, как мы, много?

- А ты надеешься, что мы одни такие умные? Клянусь, я бы до этого самостоятельно не додумалась, если бы не услышала о таком бизнесе по телевизору.

- Только бы все хорошо закончилось!

- Ну, отступать нам с тобой уже некуда, так что не будем психовать попусту, а давай-ка лучше пообедаем!

Подруги вернулись к столу и с аппетитом принялись за еду.

Глава 36

В конце марта столбик термометра наконец-то уверенно пополз вверх. Небо затянуло скучными серыми тучами, из которых упрямо продолжали падать мокрые снежинки, совершенно невзирая на то, что природа центральной России уже и так от души отыгралась в этом сезоне за малоснежные зимы последних лет.

Местная администрация, в начале зимы рапортовавшая об авральных работах по снегоуборке, мало-помалу наладила передвижение автомобилей по дорогам, застопорившееся в декабре. Зато тротуары по-прежнему оставались в полном запустении, словно в блокадном Ленинграде. А зачем чистить, если весной все равно снег растает? Люди уже отвыкли видеть дворников на улицах города, а ведь в прежние времена, бывало, те начинали свою работу с рассветом. Тогда граждане просыпались под звуки скребущих о тротуары лопат и, даже не подходя к окну, уже знали, что ночью опять шел снег.

Надо признать, что отдельные кусочки тротуаров все же как-то чистились. По всей вероятности, там, где собственник здания был заинтересован в обеспечении подхода к нему. Однако на остальной территории тротуаров, по-видимому, не прилегающих ни к какому важному объекту собственности, прохожие, как горные козлы, ежедневно протаптывали себе узенькие тропки самостоятельно, без помощи лопат.

В период таяния снегов эти тропки, окруженные уплотнившимися за зиму и обледеневшими сугробами, обступавшими пешеходов, как горы, превратились в бурные ручьи, струящиеся по ледяному, бугорчатому от многочисленных следов основанию. Бедным городским жителям, давно отвыкшим от кирзовых сапог, приходилось либо пробираться этими тропами по щиколотку в ледяной воде, либо двигаться прямо по проезжей части, рискуя попасть под колеса несущихся непрерывным потоком автомобилей. В первом случае они губили свою обувь, во втором - одежду, ибо проходящий транспорт щедро обдавал их фонтанами грязных луж. Высоченные сугробы по обочинам дороги закрывали путникам путь к отступлению. С крыш домов, которые чистить было, как всегда, некому, периодически съезжали глыбы снега. При таких, прямо скажем, приближенных к фронтовым, условиях, наверное, безопаснее было бы отсидеться до лета дома. Однако у большинства граждан такой возможности не было, и они терпеливо и обреченно сносили те безобразия, которые им устроили потерявшие совесть чиновники.

В отличие от большинства, у Олега имелась возможность побыть дома. В ожидании суда он пытался помочь семейному расследованию, разыскивая информацию о связях убитого. Человеку, обладающему необходимыми знаниями и навыками, иногда удается в Интернете узнать много интересного об определенных людях и событиях. Временами он звонил на работу отцу и просил его навести справки о тех или иных личностях. Через некоторое время полученная информация сложилась в определенную картину, которую он и описал родителям.

Родным дядей по матери и покровителем Слонкина Виталия Семеновича являлся депутат местного законодательного собрания Головакин Алексей Андреевич, в настоящее время выставивший свою кандидатуру на пост мэра.

Предвыборные лозунги кандидата были чудо как хороши. Рост зарплат, пенсий, стипендий и детских пособий, обеспечение доступности жилья, образования и медицинских услуг, расселение ветхого жилого фонда, контроль за тарифами электроэнергетики и жилищно-коммунального хозяйства, борьба с коррупцией и преступностью, снижение налогов, жесткое ограничение прав налоговых органов, полиции и прочих контролеров при проверках предпринимательской деятельности. И неважно, что задача снижения налогов и ограничение контрольных функций государства вступали в непримиримое противоречие с заявленным ростом выплат населению и борьбой с преступностью. Главное - любыми путями завоевать симпатии электората и победить на выборах, ведь Алексей Андреевич четко знал, зачем на самом деле ему нужен этот пост.

Отцом этого выдающегося политика был Головакин Андрей Степанович, тысяча девятьсот двадцать пятого года рождения, ныне покойный. Как выяснил Костя, Андрей Степанович в свое время коротал долгое заключение с родным братом тестя нашего уважаемого кандидата в мэры и даже оказывал ему покровительство на зоне. Проще говоря, женой Головакина Алексея Андреевича была Головакина Серафима Петровна, в девичестве Звондырева. Отец ее, Звондырев Петр Митрофанович, заместитель начальника таможни, как раз и доводился родным братом товарищу Андрея Степановича по отсидке.

Звондырев Геннадий Митрофанович, бывший сиделец, якобы пострадавший от режима, в свою очередь, был птицей еще более высокого полета. Лидер партии «Свободная инициатива», депутат Государственной Думы, он прославился активной борьбой за права инициативных и предприимчивых людей.

Не раз он смело выступал с новаторскими предложениями легализовать проституцию, разрешить свободную продажу наркотиков и оружия. Мотивировка была железная - раз эти явления и так существуют в обществе, то надо их разрешить. Тогда, мол, и польются в государственную казну налоговые поступления от этих видов деятельности. И эти поступления можно будет направить на лечение наркозависимых и на борьбу с преступностью. Кроме того, люди имеют право с оружием в руках защищать себя, так же как употреблять наркотики и пользоваться платными секс-услугами.

Именно Звондырев Геннадий Митрофанович в своей непримиримой борьбе за свободу бизнеса и отдельных личностей приложил немало усилий к сокращению контроля государства за мошенниками и преступниками.

По мере воплощения в жизнь деклараций его партии налоговый контроль превращался в свою пародию, поэтому его постулат о росте налоговых поступлений от легализации преступной деятельности у специалистов вызывал спазмы саркастического хохота. Оказывается, как легко найти благовидную мотивировку для осуществления любого вредного действия! Как легко, используя подконтрольные средства массовой информации, объявить некие посылы не подлежащими сомнению и высмеивать всех мыслящих инако. Например, объявить абсолютной ценностью свободу и стыдливо умолчать, что безграничная свобода одних всегда приводит к ужасающей несвободе других.

Благодаря таким, как Звондырев, продолжали процветать и прожигать жизнь нувориши, приватизировавшие богатства, созданные трудом старших и уже замахнувшиеся на собственность будущих поколений. Почему нет, если они придумали, как это можно сделать законным путем?

Кира понимала, что цена человеческой жизни в этих играх на миллиарды- ноль. Кого, кроме близких родственников, интересуют судьбы погибших в этой борьбе? И уж тем более, никого не интересует судьба Олежки, случайно вставшего на пути сутенера. Главное – в ходе следствия обойти вниманием незаконную деятельность Слонкина, а то, чего доброго, заденешь интересы влиятельных лиц. Нашли подходящего подозреваемого – и дело с плеч долой. А если Слонкина убил кто-то из своих, глупо надеяться, что главари этого преступного бизнеса позволят ей копаться в их грязном белье в поисках убийцы.

С другой стороны, кому, кроме нее, позарез надо искать настоящего преступника? Низкооплачиваемому следователю, на котором висят десятки нераскрытых дел и на которого давит начальство по звонкам из вышестоящих инстанций? Которого в любой момент могут отдать под суд с отягчающими обстоятельствами, если только он перестанет вписываться в систему и начнет самостоятельно мыслить и действовать? Закручивание гаек на уровне рядовых сотрудников только ставит их в еще большую зависимость от коррумпированных верхов, - это Кира прочувствовала на своей шкуре, работая в налоговой службе.

Она ощущала себя мухой, бьющейся в паутине. Муха не в силах противостоять пауку, но не складывать же ей лапки? Надежда на спасение любимого сына была совсем призрачной, но она не могла бросить своего невинного ребенка на погибель. Олег такой домашний, правильный. Он никогда не лез в сомнительные мероприятия, не употреблял наркотиков, не покупал проституток, не любил выпивку. Казалось бы, ну и пусть где-то там, в стороне, сколачиваются преступным путем огромные состояния. Пауки дерутся в банке и поедают друг друга. Пусть кто-то становится жертвой своего стремления к наживе. А мы люди маленькие и никого не трогаем, нам чужого не надо. Живем себе честно и не хотим знать ни их побед, ни их бед. Почему ее Олежка, такой добрый, красивый, сильный, умный, попал в эту страшную паутину? Потому что много пауков развелось? А те, кто должен их выметать грязной метлой, слишком слабы? Или сами плетут сети в своих интересах? Почему ее сын должен быть жертвой каких-то там процессов, преобразований, в результате которых никто, кроме нее, не заинтересован в поиске настоящего убийцы? Ну, вот так случилось, что на него указывают все улики. Но где добросовестность, неравнодушие, чутье следователя? Такие качества никак не поддаются оценке, не стимулируются? Может быть, следователь боится копать против мафии, опасаясь неприятностей? Конечно, ему проще обвинить маленького человека. Даже адвокат помогает чисто формально, играя на процессуальных моментах. Вот, добился, что Олежку выпустили под залог, и на том спасибо.

Если бы не Костя, Кира, наверное, уже сошла бы с ума. В эти тяжелые дни они очень сблизились. В один из вечеров Костя засиделся у них допоздна, и Олег уговорил его остаться на ночь. С тех пор они снова жили, как одна семья, и Кире уже казалось, что они никогда и не расставались. Наверное, ей было сейчас не до гордости и старых обид. И в этой ситуации только Костя давал ей ту поддержку, в которой она сейчас нуждалась.

И вот вчера, как назло, Костю срочно командировали в Москву на целую неделю. А ведь он так нужен им здесь! После разговора с Лидой, который Кира пересказала бывшему мужу, ему удалось в архивах найти старое дело о гибели мотоциклиста. Парню было всего девятнадцать! Узнав его личные данные, Костя и Кира отправились по адресу, где он тогда проживал вместе с родителями. К сожалению, стариков уже не было в живых. Открывшая дверь женщина оказалось сестрой погибшего. Она никак не могла взять в толк, зачем пришли к ней эти двое. Пару раз в прихожую с недоуменным выражением лица выглядывала молоденькая женщина в домашнем халате. В комнате заливался плачем младенец.

- Внук! - с гордостью пояснила хозяйка нежданным гостям.

Поняв, что посетители пришли расспросить ее о Головакине Алексее Андреевиче по делу почти тридцатилетней давности, она очень удивилась, но все же пригласила их пройти на кухню, решив, что они ищут компромат на кандидата в мэры перед выборами. Что же, дело обычное. Может, и заплатят даже за информацию?

- Редкая сволочь этот ваш Головакин, и смерть моего брата на его совести, как ни крути. Нет, как депутат, он, может, и ничего, не знаю, - испуганно оговорилась она, вспомнив, что впервые видит пришедших (наши люди, особенно не слишком образованные, по давней привычке боятся ругать власть имущих). - А тогда, в молодости, сколько он девчонок перепортил в нашем районе! - продолжала она. - Главное, ходит за ней, о любви говорит, жениться обещает, а как отдастся ему девчонка - сразу ее бросает! Это уж я потом узнала, когда после суда ко мне его бывшие пришли, сразу двое. Обе за него замуж собрались: одной он кольцо подарил, другая уже себе платье свадебное выбирала. А он, получается, почти одновременно с нами со всеми встречался.

Да и я хороша: поверила его словам, как дурочка, влюбилась. В те времена родители нас строго держали: до свадьбы чтобы ни-ни! Вот брат и пошел к нему отношения выяснять, типа, испортил девку - женись! Мне-то тоже от отца тогда попало! В общем, бита я была со всех сторон: и женихом, и родителями!

- А женихом-то почему?

- А он иначе, видно, не мог, силу ему надо было свою показать перед девушкой. Грубый, скотский секс с неопытной девчонкой, демонстрация своего превосходства, вот что ему было нужно. Мы тогда все обсудили с его бывшими и решили - не надо нам такого. И переживать о нем не стоит. А вот о брате жалела я очень. Лучше бы он к этому выродку не ходил, жив бы был теперь, - она всхлипнула. - Молодой ведь совсем был, парнишка еще…

- Так вы думаете, он виноват в смерти вашего брата?

- А кто же еще? Под его колесами он погиб. Не верю я, что это несчастный случай, и родители наши не верили, до самой смерти этого Головакина проклинали.

– А имена, фамилии тех девушек, которые к вам приходили, вы помните?

– Да что вы, нет, конечно, ведь столько лет прошло…

Больше ничего не узнали Костя с Кирой о Головакине от сестры погибшего мотоциклиста, но и этого было немало. Получалось, что было у него пристрастие к молоденьким девственницам. Есть такое психическое отклонение - партенофилия, как вычитал Олег в Интернете. Уж не Головакин ли был тем «серьезным человеком», в интересах которого Слонкин встречался с Леркой?

Однако новые сведения о Головакине никак не продвинули Киру в ее стремлении найти истинного убийцу Слонкина, тем самым избавив сына от ложных обвинений. Зачем Головакину убивать своего преданного подручного, к тому же родственника? Мотива нет.

В довершение всех несчастий опять пропала Лерка. Вчера вечером звонила Зоя и ревела в трубку, как белуга. На этот раз девочка исчезла вместе со своей подругой Наташей Коротковой. Близкие забеспокоились, когда они обе не вернулись из школы. Но оказалось, что они туда и не приходили. На этот раз никто не знал, где их искать, а в полиции заявления не принимали, потому что не прошло еще трех суток. Зойка, хоть и взрослый человек, но совершенно беспомощна и опять уповает на помощь Киры. А Кира ведь тоже не железная.

Глава 37

… День клонился к вечеру. Солнце маленьким желтым шаром просвечивало сквозь голые ветви деревьев. Послышался шум двигателя. Лерка вскочила с дивана и бросилась к окну. Это вернулись Марго с Геной, вошли в дом. Заскрипели половицы, захлопали двери, стали слышны приглушенные голоса - Марго о чем-то говорила с Матвеем Ильичем. Видимо, он выполнял роль и сторожа, и охранника, и повара в одном лице.

- Ой, Лера, что-то мне нехорошо.

- Страшно?

- Ага.

- Да ладно, не мы первые, не мы последние, - пошловатым штампом подбодрила подругу Лера, у которой на душе тоже было муторно.

- Противно, что нас тут держат, как заложников.

- А ты бы на их месте как поступила?

- Не знаю. Я хочу быть на своем месте, дома.

- Да ладно, не дрейфь. Ты что, зубы никогда не лечила? Совсем немножко потерпеть, зато потом мы с тобой заживем, как люди!

- Ты, наверное, права! Раз мы все это начали, то должны довести дело до конца. Только бы побыстрее все закончилось!

- Смотри, это, наверное, он.

Девчонки прилипли к окну. К крыльцу подъехал черный джип. Матвей Ильич подскочил к дверце, встречая хозяина.

- Старый, толстый! - разочарованно протянула Наташка.

Лерка промолчала: на душе скребли кошки. Да уж, явно не Ален Делон. Глупо было бы надеяться.

Прошло еще около получаса, пока за дверью зашуршали легкие шаги. На пороге возникла Марго, нарядная и улыбающаяся. В коридоре за ее спиной маячил Матвей Ильич.

- Ну что, мои дорогие, пришло время познакомиться с хозяином. Надеюсь, вы готовы? Не вижу улыбок на лицах!

Лерка скорчила кислую гримасу.

- Вот только чтобы без этого! Ну-ка, давай вот ты, Наташа, пошли. А Лера пусть посидит до завтра, пока настроение не наладится.

- Я не хочу здесь одна оставаться!

- Ну, извини, мужчина он в возрасте, два раза подряд не может. Отдыхай!

Бледная Наташка растерянно оглянулась на подругу. Она как-то не ожидала, что их разлучат.

- Пошли-пошли. Мужчина он хороший, богатый, влиятельный, не надо с ним ссориться, будь умницей. Постарайся ему угодить, - Марго уже вела Наташку, приобняв, нашептывая что-то на ухо, а Матвей Ильич, строго взглянув на Лерку, запер дверь.

Шаги удалялись по коридору, потом как будто по лестнице.

- Идут на второй этаж! - догадалась Лера.

Деревянный дом - совсем не то, что кирпичный, слышимость другая. Половицы над Леркиной головой заскрипели. Она легла на кровать и уставилась в потолок, силясь понять, что происходит наверху.

Вот опять шаги на лестнице - наверное, Марго спускается вниз. Тишина. Долгая тишина. Минут пятнадцать. И вдруг Наташкин отчаянный крик:

- Не надо! Пожалуйста, не надо!

Сердце Леры учащенно забилось. Наверху послышалась какая-то возня, потом грохот упавшего тела и Наташкин визг.

Лерка вскочила на ноги.

- Господи, убивают ее, что ли?

Она забарабанила в дверь, крича: «Помогите!»

К двери подбежала недовольная Марго.

- Что случилось? - спросила она.

- Что там с Наташкой происходит? Почему она кричит? Ее бьют?

- Успокойся, все хорошо.

- Я слышала крики.

- А теперь тихо.

Действительно, крики прекратились.

- Он что, маньяк?

- Не говори глупостей.

- Почему Наташка кричала?

- Потому что в первый раз. Так бывает. Это ничего.

- Почему вы не открываете дверь?

- Зачем? Мне сейчас надо будет везти твою подругу домой. Некогда мне с тобой разговаривать. Не истери, успокойся.

Марго ушла. Лерка заметалась по комнате. Надо отсюда выбираться. Но как? На окнах решетки, как в тюрьме. Дверь закрыта снаружи. Сидеть здесь еще сутки и ждать, когда явится этот упырь?

Наконец, затопали чьи-то ноги. Хлопнула дверь внизу. Лерка прижала лоб к оконному стеклу. Вот Марго ведет Наташку под руку к машине, усаживает ее на заднее сиденье, сама садится рядом. Генка занял место водителя. Вот и все. Слава Богу, Наташка жива! Если бы что-то с ней случилось, Лерка бы себе этого не простила.

Машина отъехала. Следом, минут через двадцать, уехал и заказчик. Лерка так и не смогла разглядеть его лица, видна была только мягкая шуба из черного меха, наверное, соболиная. Раньше Лерка думала, что шубы носят только женщины. Ей почему-то было страшно даже издали смотреть на этого, в шубе. Вспоминался противный крот из мультфильма «Дюймовочка». Нет, она точно не хотела ждать его возвращения.

Ну, вот как можно убежать, если ты заперта на засов снаружи, а на окнах решетки? Конечно, сейчас в доме только Матвей Ильич, но что из этого? Мужчина он сильный, явно сильнее четырнадцатилетней субтильной девчонки. К тому же, пока Лерка заперта, он вполне может заниматься своими делами, не беспокоясь об охране: никуда она не денется, ведь из гостевой комнаты самостоятельно выбраться невозможно.

Кроме того, кругом густой непролазный лес, сугробы. Если машина ехала по грунтовке около часа, то вполне возможно, лес простирается на семьдесят километров вокруг. Чтобы уйти пешком, нужно не менее десяти часов двигаться быстрым шагом, и чтобы погони не было, ведь на дороге ее быстро поймают. А в лесу могут быть голодные волки - весна только началась. Лера тяжело вздохнула. Нет, сегодня бежать нельзя. Ночью одной через лес идти очень опасно.

Послышались шаги охранника. Он принес ужин, заодно забрал грязную посуду, оставшуюся от обеда. Глядя на его круглый затылок и широкую спину, Лера попыталась представить себе, что будет, если она сзади ударит его по голове чем-нибудь тяжелым. Но чем? Графином с водой? Больше ничего тяжелого, что бы смогла поднять Лерка, в комнате нет. А если он не упадет? Разбить графин и порезать его осколком стекла? Так он и даст себя порезать слабой девчонке!

- Спасибо, Матвей Ильич! - сказала она тихо.

Матвей Ильич промолчал. Он намеренно избегал разговоров с этими шалавами, которых сюда привозили. Они сами виноваты. Хорошие девочки в такие ситуации не попадают. И не надо, чтобы включались чувства, иначе он не сможет делать свою высокооплачиваемую непыльную работу, с которой ему очень повезло. Они находятся по разные стороны баррикад, и, значит, враги. Он вышел, задвинув за собой тяжелый засов.

Лерка сосредоточенно уставилась на закрытую дверь. Вот бы повесить что-то тяжелое над ней, и обрушить это на его голову, когда он войдет! Но что повесить? И на что? Над дверью нет ни крюка, ни гвоздя.

Сделать петлю из провода торшера и повесить на нее охранника? И как это сделать? Проще уж самой повеситься на этом шнуре.

И вдруг девочку осенило. Недаром все-таки она физику учила. Электричество! Вот что ей поможет. А сейчас надо поесть и поспать, утром ей понадобятся силы.

Глава 38

Господин Головакин Алексей Андреевич отбывал повинность в Зале Законодательного Собрания. Он специально опоздал, чтобы не садиться рядом с соратниками, а уединиться в дальнем и полупустом конце зала. Как назло, рядом с ним расположилась дама лет сорока пяти, щедро надушенная, с длинными перламутро-розовыми ногтями и пышной высокой прической. Временами она наклонялась к Алексею Андреевичу и вполголоса комментировала происходящее на трибуне. Полные белые колени просвечивали сквозь тонкие черные колготки в непосредственной близости от бедра Алексея Андреевича. Неужели дама на что-то надеялась? Депутат Головакин поморщился, как от головной боли.

Обсуждался закон о внесении изменений в бюджет области. Время тянулось медленно, выступающие сменяли друг друга, и Алексею казалось, что освобождение никогда не наступит. Он мысленно уносился во вчерашний день, в неземное наслаждение, достигаемое так редко. Девочка Наташа была такой юной и хрупкой, такой ангельски чистой и непорочной! Тонкая шейка, круглые испуганные глаза. Нежная кожа младенца, запах цветочного мыла. Совсем как у его дочек.

Алексей Андреевич любил дочерей, особенно младшую, семилетку Сонечку. В трехэтажном коттедже, построенном в стиле модерн, у нее были свои аппартаменты. Все, как у взрослой барышни. Спальня с кроватью принцессы, зеркальным трельяжем и детской косметикой, своя гардеробная, где по двум стенкам висели ее наряды и обувь – выбирай, что душа пожелает. Он любил смотреть, как девочка прихорашивается, крутится перед зеркалами, ходил с ней по магазинам, помогал выбирать покупки. Конечно, у Сонечки была и своя игровая комната, в которой и обставленные мебелью кукольные дома, и спортивный уголок, и компьютер, и полки с игрушками на любое настроение – совсем как в фильме «Игрушка». С Сонечкой проблем не было: она обожала отца, висла на нем, визжа от радости, и всегда слушалась.

Старшая, Аллочка, тоже забалованная до невозможности, вступала в опасный переходный возраст. Она, как и Сонечка, ластилась к отцу, особенно если ей что-то было от него нужно. Нет, она пока не смела перечить, но ее сверстницы уже начинали посещать ночные клубы. Он, как хороший отец, тревожился за дочь, ведь ее предстояло лет через пять-восемь выдавать замуж, и не за кого попало, естественно. Ему ли не знать, что за нравы в российских ночных клубах? Он собирался в ближайшее время отправить девочку в один из закрытых колледжей Великобритании. А пока она усиленно занималась языком с репетитором. Конечно, Серафима возражала и не хотела отпускать от себя дочь.

– Ничего, – утешал ее муж. – Будешь ее навещать. Не зря же мы с тобой купили домик в предместье Лондона.

Семейная жизнь Головакина была ни хорошей, ни плохой. Отец подобрал ему невесту, которая вполне устроила сына. Тогда ей было всего девятнадцать, и она была невинна. Это было главное для Алексея. Ну, и, само собой, женитьбу он рассматривал как коммерческий проект: ему нужны были крепкие родственные связи в таможенных органах.

Серафима ценила те блага, которые ей принес брак с Алексеем. Она хорошо изучила характер мужа и никогда ему не перечила. В конце концов, в сексуальной жизни супругов много интимно-индивидуальных моментов: ну, разве ей трудно изображать каждый раз невинную девушку? Такая игра, без которой у него ничего не получается. Что же, у каждого свои особенности. Зато ей не приходится ни готовить, ни убирать, ни, тем более, стирать: на то есть прислуга, которая находится в ее безусловной и полной власти. А власть над людьми дает ни с чем не сравнимое наслаждение! И то сказать, сколько же русских баб все бы отдали за такую жизнь!

Алексей не любил супругу. Жизнь с ней была игрой, нужной окружающим, компромиссом. Он вообще никого не любил, кроме самого себя, невинных пока дочерей и своих прихотей. Он не считал свою сексуальную жизнь ущербной: новые времена опрокинули старую мораль, которую он так ненавидел. Сексологи говорили: нормальны любые ваши фантазии. Он даже не был гомосексуалистом. Предпочтения его были вполне объяснимы: невинные девочки безгрешны, только их можно любить, только с ними можно испытывать высокие чувства. К сожалению, потеряв невинность, они становились «как все». Так же когда-то преобразилась и Таня, его первая любовь. Алексей избил тогда своего обидчика. Но Таню он и пальцем не тронул, а следовало…. Именно она совершила грех и заслуживала наказания. Наверное, поэтому он не мог удержаться от того, чтобы не наказать так или иначе каждую новую «любовь». И потом, все девочки, как и Таня когда-то, сначала демонстрировали ему свою благосклонность, обещая райское блаженство, а потом, в последний момент, передумывали, брезговали, пугались. Ну, не мог он при таких обстоятельствах не ударить.

Нет, один раз удержаться все же пришлось, в первую брачную ночь с женой Серафимой. В отношениях с ней все время приходилось себя контролировать, и это утомляло…. Сейчас она не вызывала у него никаких эмоций. Приходилось напрягать фантазию, закрывать глаза, просить ее подыграть…

Нет, настоящим праздником были только невинные девочки, но это было так редко…. На эти встречи Головакин денег не жалел. Про его слабость знали только два верных человека – Матвей Ильич и племянник. Теперь вот, после смерти Виталия, еще и Марго. Он сладострастно зажмурился в предвкушении удовольствия: сегодня вечером его ждала встреча с новой девочкой.

Глава 39

Лера проснулась от тревоги. Никогда еще в своей достаточно короткой жизни она не ощущала такой тяжести на сердце. В комнате было душно, от батарей несло жаром: видимо, охранник на всю ночь включал отопление. За окном уже почти рассвело. Вполне возможно, Матвей Ильич скоро принесет ей завтрак. Надо торопиться.

Она встала, быстро приняла прохладный душ, чтобы освежиться после сна. Вылила воду из графина прямо на пол около душа, разбила его о кафельный пол, включила воду в кране на полную мощность. Выдернула провод торшера из розетки. Осколком стекла отрезала провод в месте соединения с торшером, оголила металлические провода. Воткнула вилку в розетку и провела провод через дверную щель прямо в санузел, закрепила его на дверной ручке изнутри, чтобы удобно было взять в руки, когда будет нужно.

За дверью послышались шаги, звякнула засов, и Матвей Ильич, заслышавший шум воды по трубам и возню в комнате узницы, вошел с подносом.

- У меня в кране резьбу сорвало, когда я душ принимала, никак не могу закрыть! - пожаловалась Лера охраннику.

Поставив поднос на столик, Матвей Ильич с недовольным лицом направился в санузел. Лера с виноватым видом проследовала за ним.

У этих молодых девиц не руки, а просто крюки, ничего не умеют! Да еще пол залила водой! Хорошо, что он босиком, а то бы ноги промочил из-за этой дуры. Неужели придется перекрывать воду? Он протянул руку к крану, пытаясь закрыть его. Неожиданно его тело пронзила странная, мучительная боль, судорога свела мышцы, и он рухнул прямо на мокрый пол.

Лера с опаской наклонилась над Матвеем Ильичем, откинув в сторону провод. Он не шевелился и, кажется, не дышал. Из кармана рубашки торчал сотовый телефон. Быстро схватив его, Лера выбежала из комнаты, задвинув засов снаружи. Если он очухается, то не сможет позвонить своим хозяевам и не сможет пуститься в погоню.

Она нашла свою одежду там, где и оставила - у входа. Оделась, обулась и хотела уже бежать, но вернулась в гостиную, туда, где на стене висело оружие, и выбрала для себя острый нож в футляре - на всякий случай. Из ружья она все равно не умеет стрелять, да и тащить неудобно. Толкнув тяжелую дверь, вышла на волю.

Было уже совсем светло, и наезженная дорога вела прямо в лес. Шагая по ней, Лера перевела дыхание. Самое страшное, наверное, позади. Может, позвонить матери? Она, конечно, волнуется. Номер сотового телефона она наизусть не помнила, а мама, наверное, уже на работе. Она набрала домашний номер. Ответила сестра:

- Алло! Кто это? Лерка, ты? Ты куда опять пропала, пороть тебя некому! Мать всю ночь рыдала.

- Розочка, прости, я больше не буду!

- Ты где?

- Я не знаю, где-то в лесу, примерно в часе езды от города.

- Господи! Как ты туда попала?

- Нас с Наташкой увезли на машине вчера.

- Кто увез?

- Она назвала себя Марго. И еще с ней был молодой парень, Гена.

- Ты сейчас с ними?

- Нет, одна, я сбежала. Меня, наверное, скоро начнут искать.

- Скажи, куда нам подъехать?

- Не знаю, нам завязали глаза, когда везли.

- Зачем они тебя увезли?

Лерка всхлипнула.

- Чего молчишь? Ты опять взялась за ту идею? Ну, балда. Ты там идешь, что ли? - спросила Роза, слыша Леркино дыхание и шум шагов.

- Да, я иду по дороге от дома.

- Что за дом?

- Двухэтажный, бревенчатый, он тут один. Нас в нем запирали.

- И как тебе удалось убежать?

- Я, кажется, человека убила.

- Что-о!?!

Розка на миг замолчала, осмысливая услышанное.

- А Наташка где?

- Ее увезли еще вчера.

- Кто увез, куда?

- Марго с Геной. Куда - не знаю. Может, она уже дома? У меня зарядка на телефоне кончается. Телефон не мой, а охранника. А мой отобрали…Роза, сегодня опять должна приехать Марго, и еще хозяин дома. Дорога такая длинная, а вдруг мы встретимся?

- А хозяин, он кто?

- Не знаю. Тот, кто заказал девственниц.

- Лера, как выглядят эти Марго и Гена?

Лера описала внешность парочки и автомобиль Марго, и Роза поняла, что ошибки быть не может.

- Ладно, ты иди по дороге, никуда не сворачивай. Мы постараемся тебя найти.

… Лерка шла по дороге уже часа два, наверное. Ноги время от времени проваливались в снежную ледяную жижу, сапоги давно промокли, но девочка не чувствовала холода. Она очень боялась, что ей встретятся волки, и все время сжимала рукоятку кинжала. Неожиданно лес впереди стал редеть. Минут через десять она вышла на открытое место и увидела вдали какие-то строения. Домики были небольшие, стояли близко друг к другу.

- Сады, наверное, - догадалась она с сожалением.

- Гав! - услышала девочка хриплый лай совсем близко и вздрогнула. Ее окружала свора собак.

- Гав-гав-гав! - подхватили они на разные голоса призыв своего вожака.

Лера беспомощно оглянулась. Людей не видно. Собаки злые, видимо, бездомные и голодные. Она так боялась волков, но собаки, кажется, еще страшнее.

- Фу, нельзя! - неуверенно произнесла девочка дрожащим голоском.

Собаки обступили ее плотным кольцом и, казалось, ждали только сигнала к атаке. Одна из них, самая крупная, худая и, вероятно, голодная, бросилась на нее и укусила за ногу, чуть ниже колена. Лера вскрикнула от боли и ударила ее в шею кинжалом. Собака заскулила. Другой пес, подпрыгнув, вцепился девочке в левое плечо и повис. Она снова ударила ножом. Вскоре собаки повалили ее на землю, и она защищалась, как могла, размахивая кинжалом направо и налево. Разъяренные псы дрались насмерть. В конце концов, она упала лицом в снег и потеряла сознание. Сотовый телефон Матвея Ильича выскользнул из кармана пуховика и провалился глубоко в мокрый рыхлый снег.

Она уже не видела, как из-за кустов появился неопределенного возраста мужчина, разогнавший собак. Он поднял девочку и понес ее к садовым домикам. Падали крупные мокрые снежинки, прикрывая окровавленное место битвы, а из-под снега осипло пищал простуженный и промокший телефон.

Глава 40

Петр Байбеко прямо-таки рыл землю, пытаясь найти свидетелей по делу об убийстве Михеева. Смерть, по заключению эксперта, наступила примерно в пятнадцать часов. К разочарованию Пети, все пенсионерки подъезда в это время смотрели очередной сериал «Ефросинья. Таежная любовь», остальной народ находился на работе, консьержки и кинокамеры в доме отсутствовали.

В жилищной конторе утверждали, что вызовов в этот дом в день убийства не зафиксировано. Даже если, как предполагает Вадим, преступление вновь совершил Прохор, он наверняка бы учел предыдущий негативный опыт, когда попал под подозрение как сантехник, вызванный в квартиру Наиля Хабибуллина в тот день. Правда, Наиля убили вечером, а на вызов Прохор приходил днем, и здесь была явная нестыковка, но все равно действовать по той же схеме предполагаемый убийца вряд ли стал бы. И действительно, вскоре после того случая он уволился.

Петр выяснил, что с момента увольнения и по настоящее время Прохор работал в телекоммуникационной фирме, и был там на хорошем счету. На фирме оперативнику продемонстрировали электронный журнал вызовов мастеров, и он, как ни искал, не нашел в нем записей о выезде ни в квартиру к Валентину, ни в этот дом не только в день убийства, но и накануне. Правда, в режиме поиска оператор нашла, что Гребенцов бывал в том доме месяц назад, но вызов был сделан не в квартиру убитого.

А в день убийства Прохор устанавливал интернет неподалеку, на той же улице, буквально через три дома. Заказчики, которых оперативник допросил позднее, подтвердили, что в день убийства примерно с двух и до половины четвертого мастер, действительно, подключал их компьютер к Интернету. Петр предъявил им фотографию Прохора, и хозяйка узнала в нем работавшего в квартире человека. Получалось, что у Гребенцова опять было алиби.

- Значит, он возился у вас в квартире целых полтора часа? А почему так долго? - спросил опер у хозяйки, с которой снимал показания.

- Да провода-то он закрепил и подключил быстро, но, когда стал проверять наличие связи, что-то не заладилось, пришлось звонить на фирму и ждать, когда они там все проверят.

- А он все время находился в квартире или выходил?

- Нет, звонил он из коридора, а может, и на улицу спускался, я уж за ним не следила.

Вот это уже было интересно. Алиби, похоже, трещало по швам.

Петя опять направился в фирму, где работал Прохор, долго выяснял, что за неполадки были в момент подсоединения. Ему, правда, подтвердили, что проблемы с подключением возникают не так уж и редко, но никто не мог вспомнить такую мелочь, как рядовой звонок мастера на фирму, ведь их множество бывает за день.

И все-таки, даже если Прохор заранее планировал незаметно посетить квартиру Михеева во время исполнения заказа, чтобы создать себе алиби, он не мог знать наверняка, находится ли тот в это время дома. Может быть, он предварительно позвонил ему? Нужны были распечатки телефонных звонков в квартиру убитого и на его сотовый телефон.

Обо всем этом Байбеко и доложил следователю Чесухину. Выяснилось, что Вадим давно уже заказал эти распечатки, но, как известно, ответы на такие запросы на практике быстро не приходят.

К удивлению Петра, Вадим нисколько не расстроился из-за отсутствия свидетелей, наоборот, радостно взглянув на него, сообщил:

- Мне только что передали результаты экспертизы. Под ногтями убитого найдены частицы кожи и крови, идентичные биоматериалу, который брали у Гребенцова в ходе предыдущего расследования! Прохора надо брать, и я уже получил ордер, так что прямо сейчас и поедем!

Глава 41

После звонка Лерки события развивались стремительно. Узнав, что девчонок увезла Марго, Кира и Роза решили следить за сутенершей, надеясь, что она приведет их к тому месту, из которого пыталась теперь выбраться Лера. Позвонив Наташкиной матери, они выяснили, что девочка дома так и не появилась. Они рассказали ей о Леркином звонке и велели немедленно бежать в полицию, оформлять заявление не о пропаже, а о похищении детей. Олега оставили дома, чтобы он держал связь с отцом и попробовал обратиться за помощью к его сотрудникам. Конечно, надо было бы срочно арестовать и допросить Марго, но Кости не было, а тратить время на объяснения в полиции было некогда.

К счастью, уезжая в Москву, Костя оставил машину возле Кириного подъезда. Этот жигуленок они покупали давно, еще до развода, и у Киры были права и просроченная доверенность на его на вождение.

Подъехав к дому Слонкиных, женщины с облегчением обнаружили, что машина Марго, темно-красный Фиат, пока на месте: дамочка привыкла поздно вставать. Примерно через полчаса, в течение которых Кира по телефону пыталась успокоить Зойку, Марго вышла из дома с молодым парнем, они сели в автомобиль и покатили. Заехав ненадолго в супермаркет, Марго погрузила покупки в машину и отправилась за пределы города. За рулем сидел Геннадий. Роза то и дело звонила Олегу и комментировала происходящее.

Уже на шоссе, где движение не столь оживленное, как в городе, Марго могла заметить следующий за ними вишневый жигуль, поэтому Кира ехала на порядочном расстоянии. Когда машина Марго свернула на грунтовку, Кира остановилась: преследовать сутенершу незаметно стало невозможно. Роза передала Олегу точные координаты поворота на грунтовку: поселок Комсомольский.

Вскоре Олег сообщил, что, согласно данным навигатора и аэрофотосъемки, которые он нашел в сети Интернет, грунтовка ведет, минуя две деревеньки, через лесной массив и обрывается в его глубине, возле одинокого бревенчатого домика. Похоже, они на верном пути, и Лерка топает по этой грунтовке навстречу машине Марго. Что, если они встретятся?

Выхода не было: Кира двинулась по грунтовке. По крайней мере, Фиат исчез из видимости, и Марго теперь их не обнаружит.

Напряженно вглядываясь, не замаячит ли впереди машина Марго, Кира ехала уже почти час. За все это время ей встретился лишь один УАЗик защитного цвета. Лерки нигде не было. Номер, с которого она звонила Розе, не отвечал. Неужели ее схватили и везут обратно в дом?

На грязной неровной дороге, покрытой то снежной жижей, то песчаными лужами, временами явственно проступали следы протекторов, и Кира была уверена, что они на верном пути. Наконец, впереди замаячил забор, и дорога начала заворачивать влево.

Кира остановила машину, не решаясь открыто ехать дальше. Сидеть в салоне автомобиля обеим не было смысла, и после короткого спора в машине осталась Кира, а Роза, пригнувшись на всякий случай, укрываясь за кустами и деревьями, начала подбираться поближе к дому. Кира тем временем звонила Олежке и Наташкиной матери, поясняя, по какой дороге должны подъехать полицейские.

Вскоре Роза увидела двухэтажный коттедж из бруса, на крыльцо с телефоном вышла бледная Марго, и Роза плотнее прижалась к сосне, опасаясь обнаружить себя.

- Алексей Андреевич, - встревожено зазвучал голос сутенерши. В тишине зимнего леса Роза отчетливо слышала каждое слово.

- Простите, что звоню сама, но тут такое произошло! Я не знаю, что делать! Да, без вашего ведома не могу…. Я понимаю…. Матвей Ильич мертв, девчонка сбежала….

- Ага, Лерки тут нет, - подумала Роза.

- Простите еще раз…. Так как же прикажете? Черт, он трубку бросил! - она заметалась в панике по двору. - Гена!

Генка выглянул на крыльцо.

- Он трубку бросил! Самим велел расхлебывать! - в истерике прокричала она.

- И что делать? - растерянно пробормотал парень.

- Что-что! - передразнила его Марго. - Мужики, черт бы вас побрал!

В голосе ее неожиданно появилась уверенность, и она приказала: «Возьмешь в сарае лопату, выкопаешь яму поглубже и спрячешь тело туда».

- Прямо в яму, без гроба? - тупо переспросил Генка.

- Интересно, где я тебе сейчас гроб возьму? Да не дрожи ты, его никто не хватится, никого у него нет.

- А где копать-то?

- Вон там, у елей, внутри территории. Здесь искать никто не смеет - частные владения.

Генка поплелся выполнять распоряжение, а Марго прикрикнула вслед: «Да поживее! Шевели булками!»

У Розы промокли и заледенели ноги, но Марго все не уходила в дом. Она опять набирала телефонный номер:

- Это я, - заговорила она коротко и отрывисто. - Девчонка еще у тебя? Хорошо! Кончай с ней, да побыстрее!

Собеседник, видимо, начал задавать вопросы, и Марго раздраженно повысила голос: «Я тебе сказала - ты исполнил, понятно? Да, как обычно. Да, все пошло не так. Другого выхода нет».

Роза с ужасом поняла, что либо Наташку, либо Лерку, либо обеих сейчас будут убивать. Она в отчаянии попятилась и чуть ли не ползком, перепачкавшись в липкой снежно-лиственной грязи с ног до головы, вернулась в машину. Не объясняя ничего Кире, схватила телефон и позвонила Валюше.

- Валя, милая! - закричала она в трубку, когда услышала голос подруги. - Умоляю, спаси мою сестру! Да, где-то у ваших бандитов должна быть девчонка-подросток, это Лерка моя или подружка ее, Наташка! Я только что слышала, как Марго приказала кому-то их убить! Я не знаю, как ты это сделаешь, придумай что-нибудь!

Побледневшая Кира в это время смотрела на племянницу круглыми безумными глазами. А где-то в самом начале грунтовой дороги уже ехала на полицейском УАЗике группа захвата.

Глава 42

Подтаявший снег сорвался с еловой ветки и с мокрым шумом плюхнулся на землю. Испуганная птица захлопала крыльями, улетая прочь.

- Нет, я не могу просто сидеть и ждать! - сказала Роза.

Она немного успокоилась, когда Кира сообщила ей, что полиция уже выехала.

- И ждать придется целый час: ты вспомни, как долго мы сюда ехали! Надо заставить Марго отменить свой приказ.

- Правильно! Но как? У нас нет оружия, - возразила Кира в отчаянии.

- Генки сейчас в доме нет, он могилу копает, потом потащит труп. Может, и Марго ему будет помогать. Мы постараемся незаметно пробраться в дом, наверняка, там есть ножи, ведь готовят здесь как-то пищу!

- Ты умница! - восхитилась Кира. - Возможно, удастся запереться в доме с Марго, оставив мужика снаружи. На окнах решетки, и он никак не сможет помешать нам справиться с ней.

Кира нашла в багажнике веревку, и они осторожно пошли к дому. У забора, вдали, был виден копающий землю мужчина. Они пробрались почти к самой калитке и долго сидели за кустом, ожидая, пока выйдет и Марго. Наконец, Генка закончил копать, вернулся в дом и вскоре показался на крыльце, согнувшись под тяжестью ноши. Марго придерживала труп за ноги, иначе худощавый парень нипочем не сдвинул бы с места свой страшный груз.

Охая и ругаясь, они с трудом поволокли мертвое тело Матвея Ильича к яме, и, конечно, не заметили, как Кира и Роза проникли в дом.

Очутившись в гостиной, женщины были поражены открывшимся их взорам оружейным арсеналом. Каждая выбрала себе по кинжалу, а Роза вдобавок прихватила и антикварный револьвер, не убедившись, правда, заряжен ли он. После этого она встала за дверь, а Кира села во вращающееся кресло у камина, спиной ко входу. Когда в дом вернулась Марго, оставив Генку закапывать могилу, Кира развернула кресло ей навстречу, а Роза задвинула на двери за ее спиной добротный засов.

Остолбенев на секунду от неожиданности, Марго разразилась площадной бранью в адрес женщин, которых узнала сразу. Общий смысл ее витиеватой тирады сводился к вопросу, зачем явились сюда незваные гостьи.

Приставив дуло револьвера к ее спине, Роза приказала:

- Немедленно звони и отменяй свой приказ убить мою сестру!

- Не понимаю, о чем ты?

- Отмени приказ, который отдала полчаса назад, быстрее!

- Какой приказ?

- Не зли меня! Я тебя на куски порежу за девчонок! - метнулась к ней Кира с кинжалом в руках. Она приставила нож к горлу Марго и провела острием по коже. Та вскрикнула, и по ее шее потекла алая струйка крови. Трясущимися руками она достала из кармана сотовый телефон и выбрала нужный номер. Прошло несколько секунд, но абонент оказался вне зоны доступа.

Роза заставила Марго сделать несколько попыток, но результат был все тем же. Тут с крыльца послышался голос Генки:

- Эй! Ты зачем заперлась?

Марго молчала. Через минуту Генка заглянул в окно, прижав лицо к стеклу. Увидел он что-то или нет, было непонятно, но стук в дверь прекратился и снаружи все затихло.

- Зачем твой сын убил моего мужа? - прошипела Марго, с ненавистью глядя Кире в глаза.

- Он не убивал твоего мужа, а вот тебя убьет точно, если с Леркой что-то случится, - ответила ей Кира, вложив в эти слова всю ненависть, на какую была способна. - Звони еще!

Результат был все тот же: абонент недоступен. Тут Роза вдруг выхватила у Маргариты телефон, проверила журнал звонков и крикнула Кире:

- Она звонит на другой номер!

Обе женщины с негодованием набросились на Марго, пытаясь связать ей руки, но та была теткой здоровенной, и завязалась настоящая потасовка. Наверное, следовало применить оружие, но Кира боялась, что убьет злую бабу, и некому будет отменить ее приказ. В это время откуда-то возник Геннадий: видимо, он знал, как можно пробраться в дом, минуя главный вход. Через несколько минут возни на полу Роза и Кира уже были связаны теми самыми веревками, что сами же и принесли сюда.

- Что с ними делать? - спросил он Маргариту.

- Выхода нет: убивать придется, - ответила та.

- Через несколько минут здесь будет отряд полицейских, - с притворным спокойствием произнесла Кира, у которой внутри все дрожало и от страха, и от тревоги за девочек.

Марго и Генка переглянулись недоверчиво. Когда послышался шум подъехавшей машины, Генка выглянул в окно.

- Ничего, - успокоила его Марго, - у нас есть заложники.

Кира закусила губу: уж лучше бы они сидели в машине!

… Идея скрыться от преследования с помощью заложников была спонтанной, непродуманной. Марго не учла, что единственная дорога через лес практически не оставляет ей шансов на успех. В машину пробраться и уехать, прихватив с собой Киру и Розу, было несложно, однако, пока они в течение часа плюхали по ухабистой грязной грунтовке, на выезде из леса полиция успела приготовить им сюрприз.

Когда неожиданно с громким хлопком лопнуло колесо, Марго вздрогнула всем телом.

- Что это? Выстрел? - спросила она тревожно.

- Колесо лопнуло, - угрюмо ответил Генка, вылезая из машины. - Запаску надо ставить!

- Ну, так ставь побыстрее! - прикрикнула на него Маргарита

- Черт, черт, мы теряем время,- повторяла она, сидя в машине, пока Генка возился. Наконец, терпение ее закончилось, и она решительно направилась к водителю.

- Давай побыстрее, Геночка! За нами наверняка едут! Может, помочь тебе? - предложила она.

Как только заложники остались в машине одни, полицейские, ранее укрывавшиеся за деревьями, начали свою операцию. Когда Марго увидела, как к ним бегут люди в масках и с автоматами наперевес, сопротивляться было уже бессмысленно.

- Пусть позвонит и отменит свой приказ! - кричали освобожденные заложницы, все еще надеясь на спасение девочек.

- Я никому ничего не приказывала, - отпиралась Марго. Ей, а самое главное, важному заказчику, не нужны были свидетели.

Роза вновь попыталась связаться с Валей, но та на звонки не отвечала. После нескольких попыток телефон либо кто-то выключил, либо он стал недоступен.

Глава 43

Несколько часов, после всех передряг проведенных в полиции, вконец измотали Киру. Выйдя с Розой из участка на улицу, она поняла, что означает выражение «все поджилки трясутся». От усталости дрожали колени и, казалось, нервы были в состоянии натянутых до предела пружин. Хорошо еще, что один из Костиных друзей, принимавший участие в операции, пригнал сюда его жигуленок. Роза чувствовала себя, кажется, лучше и поэтому села за руль, а Кира набрала Костин номер.

- Мы едем домой, - сообщила она в трубку. - Куда пропали девчонки, пока неизвестно. Марго говорит, что Лерка сбежала, а Наташку они отпустили. Полиция объявила их в розыск.

- То есть она признала факт сводничества? - спросил Костя.

- А иначе на нее бы повесили убийство и попытку сокрытия трупа. Только она не признается в том, что отдала кому-то приказ убить девочек. Это значит, что они в опасности, и надо найти их раньше, чем это сделают бандиты! Что я скажу Зое? Когда ты уже приедешь? Ты же понимаешь, как ты нужен здесь!

- Мы уже выезжаем, я беру такси. Раньше никак не мог, документы надо было оформить.

- А с кем ты?

- Все при встрече. Только прошу - эмоции потом. Вы сделали все, что могли. Сейчас вам надо отдохнуть: завтра наверняка будет трудный день.

…Олег, хороший мальчик, встретил родных горячим ужином. Опухшая от слез Зоя с надеждой вглядывалась в лица пришедших.

- Пока нет никаких новостей о девочках, - поспешила сообщить ей Кира.

Зоя молча заплакала, уткнувшись в плечо старшей дочери.

- Плохих новостей тоже нет, понимаешь? Давайте надеяться, что им удалось где-то спрятаться, - обняла их Кира.

- Они ведь не вместе, как я понял? - уточнил Олег, мягко подталкивая измученную мать к столу. - Садитесь все, и побыстрее, вам надо обязательно поесть.

- Да, мама, Лера, когда мне звонила, говорила, что Наташку увезли куда-то, а она сама сбежала, - говорила Роза, с аппетитом уплетая Олежкину стряпню. - В общем, это соответствует вроде и показаниям Марго. Итак, пока Лерка шла по дороге, Марго с Генкой ехали ей навстречу. Если бы они встретились, Лерка наверняка была бы в доме, но там полиция никого не нашла. Что это значит? - неразборчиво произнесла она с набитым ртом и невольно сделала паузу.

- Это значит, - подхватил Олежка, - что она либо спряталась, заслышав шум мотора, либо свернула с дороги. Не переживай, тетя Зоя, Лерка девочка сообразительная. Я верю, что она найдется!

- А почему она не отвечает на звонки? - спросила Зоя.

- Мама, у нее же телефон отобрали! А тот, с которого она звонила, разрядился, наверное.

- Если бы она просто спряталась от Марго, то потом, узнав нашу машину, обязательно вышла бы из укрытия, - задумчиво произнесла Кира, медленно пережевывая пищу. - Это означает, что она свернула с дороги, но не в лес, а в деревню! Там две деревеньки поодаль грунтовки. Надо ехать туда и начинать с той, что встретилась ей на пути раньше!

- Ходить по домам ночью нет смысла, нам никто не откроет, - охладил ее пыл Олег. - Сейчас надо поспать хоть немного, а выезжать на рассвете, ведь в деревнях встают рано.

…Кира проснулась затемно от звука ключа, поворачивающегося в замке. «Это Костя, наверное! Он же на такси», - радостно пронеслось в сонном сознании. Рядом села в постели встревоженная Зоя: ей так и не удалось заснуть.

Босиком Кира вышла в прихожую, зажгла свет. Костя стоял на пороге, держа на руках спящую девочку лет пяти.

- Кто это? - почти вскрикнула Кира.

- Тихо, тихо! Разбудишь! Куда ее можно уложить? - он, не разуваясь, прошел в гостиную, пристроил ребенка рядом с ошарашенной Зоей. Она осторожно сняла с девочки верхнюю одежду, послушала ее сонной дыхание и вышла на кухню, где Кира проводила допрос с пристрастием.

- Откуда ребенок? - вопрошала она, сверкая глазами.

- Это моя дочь! Катю помнишь?

- Еще бы! Я вижу, и ты ее не забыл!

- Перестань! Она погибла вместе с мужем в автокатастрофе. Перед смертью она жила еще какое-то время, и просила передать дочку настоящему отцу, то есть мне.

Кира растерянно замолчала, потом произнесла медленно:

- Ты знал про ребенка?

- Ничего не знал. Она ведь тогда замуж вышла очень быстро.

- Конечно, за своего любовника-уголовника, с которым и не расставалась. И ты ей опять поверил? Да ребенок не твой, наверняка!

- Перед смертью не врут.

- Это порядочные люди перед смертью не врут, а мошенники врут всегда. Она же прекрасно поняла, что ты за человек, и позаботилась о своем ребенке. Конечно, с тобой девочке будет лучше, чем в детском доме!

Зоя между тем приготовила Косте завтрак и молча поставила перед ним тарелку. Мужик устал, перенервничал, накормить надо.

- Как девочку-то зовут? - спросила она тихо.

- Виталиной.

- Ну, уж и имечко придумали! Обязательно выпендриться надо! - заворчала Кира недовольно. - А со мной посоветоваться не подумал, прежде чем чужого ребенка в дом тащить?

- Если ты не примешь ее, мы уйдем, - коротко сказал Костя.

Кира осеклась.

- Ладно, делать нечего, потом все обсудите, - заключила Зоя решительно. - Уже светает, и нам Леру пора искать.

- Ты с нами поедешь? А кто с девочкой останется? - спросила Кира.

- Вот ты и останешься. Отдохни уже, а я не могу больше дома сидеть и на стенку кидаться от неизвестности, - ответила Зоя.

Глава 44

…Они не спеша прогуливались по берегу реки, у которой познакомились когда-то. Теперь их стало трое: он, она и десятимесячный кудрявый мальчик, с любопытством взирающий на мир из своей коляски. Время от времени мужчина легонько встряхивал ее, и малыш тоненько и заливисто хохотал, так что все встречные улыбались и оглядывались, а одна старушка пробормотала вслед: «Да, мужик, ты не бракодел!»

Лучи льющегося с неба тепла ласково скользили по коже, звенел колокольчик младенческого смеха, река сверкала солнечной дорожкой, Лена улыбалась счастливо, прижавшись к плечу мужа.

Навстречу им по набережной приближалась издали какая-то, пока безликая, масса людей. Сначала Прохор подумал, что это демонстрация. В детстве он любил ходить с родителями на праздничные шествия. С утра из радиоприемника бодро неслось: «Утро красит ровным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля….». Под веселый гул голосов и звуков толпы, внимая мелодиям репродукторов, маленький Прохор, бывало, со щенячьим восторгом бежал впереди транспарантов навстречу улыбкам взрослых, размахивал маленьким красным флажком, и мать еле поспевала за его резвыми ножками.

Нет, это шествие не было похоже на те давние демонстрации. Там звучала патриотическая музыка, здесь - тюремная лирика. Бритоголовые тела, испещренные наколками, несли плакаты в защиту прав заключенных. И тут, и там виднелись лозунги: «Даешь свободную продажу оружия и наркотиков!».

Вслед за ними на помостах, установленных на открытые корпуса медленно движущихся автомобилей, извивались голышом у шестов наглые вульгарные девицы, усиленно вращая и тряся частями тела, выставленными напоказ. Труженицы сексуального фронта добивались легализации своей профессии, пенсий и социальных гарантий.

Далее шли воинствующие представители сексуальных меньшинств, требуя разрешить официальную регистрацию однополых браков и свободу воспитывать детей себе подобными. Они несли фотографии известных политиков-геев и лозунги: «За нами - будущее!» Их парики, наклеенные ресницы, ярко накрашенные губы, гладковыбритые голые ноги и силиконовые прелести успешно конкурировали с предшествующими образцами. Один из них исподтишка ущипнул ошалевшего Прохора за задницу и тут же скрылся в толпе.

Под развеселые цыганские мелодии живописные личности предлагали прохожим пакетики с порошками. Юркие мужички-наперсточники, зазывалы беспроигрышных лотерей и финансовых пирамид, воришки-карманники деловито сновали туда-сюда в толпе зевак и демонстрантов.

Важные личности в белых халатах, сладко улыбаясь, впаривали страждущим за баснословные цены свои оригинальные препараты и чудо-приборы, обещая быстрое выздоровление.

Странного вида целительница, увешанная магическими шарами, унизанная многочисленными браслетами, украшенная птичьими перьями, как шаман из древнего племени, орудовала под вывеской из двух строк, в первой из которых значилось: «Снимаю», а во второй - «Порчу».

Повсюду виднелись плакаты: «Свободу предпринимательству!», «Руки прочь от бизнеса!», «Не мешайте мне работать!», «За свободное самовыражение!»

Живописное шествие охранялось отрядом конных стражей порядка, флегматично взирающих на происходящее с высоты своего положения.

Когда толпа схлынула, оставив после себя пустые бутылки, жестяные смятые банки, фантики и использованные презервативы, Прохор опомнился. Жены и сына нигде не было, только на газоне валялась раздавленная детская коляска….

… Он проснулся от ненависти. Белым слепым червяком она сжимала его сердце так, что дыхание перехватывало. Он долго жил желанием отомстить, наказать виновников гибели сына - тех, кто продавал ему наркотики. Лена успела назвать ему их имена, и он вынес им свой приговор. Вопреки ожиданиям, от осуществления казней легче не становилось.

Однако он так и не смог выяснить, кто убил Лену: даже под угрозой смерти не удалось вытянуть из приговоренных их имена. Вполне возможно, что те, действительно, были не в курсе, иначе бы развязали языки.

Тяжелые сны повторялись, и чувство собственной вины было неизбывным.

Уничтожив обидчиков сына, Прохор понял, что они только пешки в большой игре. Молодые парни, чуть старше Вани, примитивные животные, вскормленные новой моралью, они были всего лишь порождением больного общества.

А он сам? Разве он не виновен в том, что поверил в «новые ценности»? Разве он не бросил на произвол судьбы своих близких? Чем же он лучше их?

Они не понимали, что творят. Можно ли уничтожить зверя за то, что он убивает? Можно, но не в воспитательных целях, а для того, чтобы не было новых смертей.

На место убитых наркоторговцев придут другие, и предотвратить смерть невинных не получится. Не Прохор должен предотвращать, а общество, государство.

А если они бездействуют, тогда как быть? Голова раскалывалась, ответа не было. Значит, то, что он убивал наркоторговцев - это вовсе не общественно полезный поступок, а выражение его, Прохора, собственной ненависти, обиды и бессилия? Слабая, неумелая попытка восстановить справедливость?

Нет, он не лучше убитых. Он - существо разумное, думающее и, несмотря на это, когда-то давно поверившее в навязанные ценности, попавшееся на удочку пройдох, поддавшееся соблазнам, предавшее самых дорогих людей. А, может, это сейчас он существо думающее, а тогда был так же глуп, как эти примитивные парни?

Они недолго мучались. Он сам удивился, как же это просто - умереть. Вот только что жил, двигался, жевал, хамил, строил планы - и на тебе, уже ничего не чувствуешь, и твое бездыханное тело холодеет, нет уже ни боли, ни мыслей, ни чувств. И никому не миновать смерти. Чуть раньше, чуть позже. Так зачем цепляться за жизнь, если она стала невыносимой? Может быть, его наказание именно в том, что он размышляет, осознает, сожалеет? Безумно сожалеет о том, что когда-то оставил семью, но ничего исправить уже не может.

Он смог убить других, значит, сможет убить и себя. У него хватит решимости. Несколько неприятных мгновений. Ну, может быть, минут. Что они значат перед предстоящими годами отчаяния? Он выдержит. А куда он денется?

Если умело сделать петлю, надежно закрепить ее, все сделается само собой, и передумать будет невозможно.

Прохор решительно встал. Неожиданно пришло спокойствие. Он принял душ, побрился, надел новую рубашку. Методично осмотрел квартиру в поисках места, куда можно будет прикрепить веревку.

Резкий звонок заставил Прохора вздрогнуть всем телом, словно его неожиданно застали на месте преступления. Несколько мгновений он стоял столбом, а звонок звенел все настойчивей. Наконец, он двинулся к двери и распахнул ее.

На пороге стояли двое: толстозадый молодой очкарик и здоровенный бугай, о сопротивлении которому нечего было и думать. Прохор почему-то сразу, еще до предъявления документов, понял, откуда они пришли по его душу. Пораженный, он подумал о том, что не успел перехитрить судьбу. Значит, свыше ему назначено более тяжелое испытание, чем смерть. Ну, что же, значит, так тому и быть.

Глава 45

Очнувшись, Лера никак не могла понять, где находится. Низкий фанерный потолок, крашенный белой краской, холодно, ноет нога. «Собаки!» - она вдруг вспомнила все.

Она села на чужой постели. Прямо перед ней незнакомый небритый мужик растапливал печь.

- А где собаки? - спросила девочка растерянно.

Мужчина улыбнулся:

- Все хорошо, я прогнал их. А ты молодец, сражалась смело! Только твой пуховик весь разорван. Зато он спас тебя, и ты почти не пострадала. На ноге синяк большой и следы от зубов, но крови не очень много. И все же надо бы тебе прививку от бешенства сделать.

Лера спустила голые ноги с кровати и попыталась встать, но вскрикнула от боли. Идти она не могла.

- Ничего, вот я воды сейчас нагрею, грязь смою, потом водкой обработаю и перевяжу.

- А где мои джинсы? Вы зачем меня раздели?

- Джинсы вон лежат, они тоже с дырой. Да ты не бойся, я не маньяк.

- А кто вы? И где мы находимся? - Лера осмотрелась.

Комната с маленьким оконцем и низким потолком была небольшой, в середине помещалась печь-голландка. Круглый деревянный стол возле маленького дивана давно устаревшей конструкции, с истлевшей от старости обивкой и выщелкнувшимися из сиденья пружинами, железная кровать с панцирной сеткой и ватным матрацем - вот и все ее убранство.

- Я - врач, - ответил мужчина весело, присаживаясь на край кровати с бинтами, ватой, теплой водой и водкой. - А живу в садовом домике моей тетки.

Он начал обрабатывать Леркину рану так ловко, что было почти совсем не больно.

- Вы врач, а живете в садовом домике? Почему? А где вы работаете?

Мужчина взглянул девочке в глаза, и она увидела, что у него совсем молодое лицо, только почему-то небритое.

- Давай знакомиться. Меня зовут Кешей. А тебя? - он улыбнулся дружелюбно.

- А меня Лерой, - ответила девочка, морщась, потому что ранку защипало.

- Ты расскажи мне, как оказалась одна на этой заброшенной дороге?

- Я убежала от плохих людей. Мне нужен телефон, я должна срочно позвонить родным! Они меня ищут!

- Но у меня нет телефона, - растерянно ответил Кеша.

- У меня в пуховике есть сотовый телефон! - воскликнула Лера.

Кеша, закончив обработку раны, вышел в сени, принес пуховик в комнату. Действительно, растерзанный пуховик представлял собой жалкое зрелище: белый растрепанный синтепон торчал из огромных рваных дыр, особенно досталось рукавам. Надеть такое на себя было невозможно. Правда, карманы были целехонькими, но телефона в них, увы, уже не было.

- Наверное, выпал в снег, - предположила Лера.

- Может, я схожу, поищу? - предложил Кеша.

- Нет, не уходите, - испугалась девочка. - Меня ищут не только родные, но и бандиты. Все равно он, наверняка, намок и сломался.

- Что же ты такое натворила? - удивился Кеша.

- Я сейчас не могу рассказать, - покраснела Лерка. Ей вдруг стало стыдно за свою глупость перед этим чужим человеком.

- Не доверяешь, значит, - заключил он. - Ну, может ты и права.

Они помолчали немного.

- А вы всегда здесь живете? - спросила девочка.

- Первый год, - ответил он.

- Как можно тут жить?

- Когда тебя ищут бандиты, можно жить, где угодно, - ответил он. - Вообще-то я не совсем врач, с последнего курса мединститута сбежал.

- Сбежали от кого?

- Рассказать?

Лера кивнула.

- Понимаешь, я должен банку несколько миллионов.

- Долларов?

- Рублей. Ипотечный кредит. Брали с женой на двоих. У меня родители алкоголики, а она вообще сирота, в детском доме воспитывалась. Так что нам рассчитывать не на кого было, кроме как на себя. У жены в райцентре комнатенка собственная имелась в деревянном бараке, от государства полученная. Ну, мы ее и продали, чтобы взнос первый ипотечный внести. Квартиру однокомнатную в хрущевке купили, и счастливы были иметь свое, отдельное жилье.

Я на заочное обучение перевелся, грузчиком работал. А она у хозяина на рынке торговала. Кредит-то мы взяли на двадцать пять лет, ежемесячный платеж вместе со страховкой шестнадцать тысяч составлял, и никак нельзя было пропускать сроки. Короче, квартира-то и двух миллионов не стоила, но у нас не было таких денег, а за двадцать пять лет мы должны были выплатить банку четыре с половиной миллиона по кредиту, да еще и страховые платежи прибавь. Каждый месяц, хоть кровь из носа, а плати, иначе пени и штрафы такие пойдут, что не только квартиры лишишься, но и банку должен будешь еще две таких квартиры.

- А потом что было?

- Ну, мы-то рассчитывали, что инфляция в стране сделает со временем эти платежи менее значимыми, да, видно, просчитались. Года три порадовались, а потом задумались: детей рожать нельзя, кредит не потянем. Хотелось нам как-то разом сумму значительную раздобыть, чтобы хоть частично кредит погасить, ежемесячные платежи пересчитать. А тут хозяин предложил моей Раисе за границу съездить за товаром. Обещал хорошо заплатить, - он взял кочергу и подвигал поленья в печи.

- Да только не сказала она мне, - продолжил Кеша через минуту, - что закупка тряпок служила лишь прикрытием, а главной задачей была перевозка наркотиков. На границе при въезде в Россию Раю арестовали, началось следствие, деньги понадобились на адвоката. Пока то да се, я и забыл про платеж очередной, да и денег у меня на тот момент не было.
Текст взят с http://www.lit-bit.narod.ru/