Лена и в милицию обращалась за помощью, но им было не до нас. Они говорили, что закон не запрещает употреблять наркотики, а наркоторговцев поймать сложно.
И вот тогда она от отчаяния сама решила выследить тех, кто Ваньке наркотики продает, а потом сдать милиции, причем не одного, а всех, кто за ними стоит, чтобы наверняка прекратили торговать в нашем районе. Отпуск специально на работе оформила. Надеялась, что если не будет соблазна у Ивана, то мы его вылечим. Я отговаривала ее, да разве она меня слушала!
– И как, ей удалось выяснить, кто продавал Ване наркотики?
– Видимо, да. Только милиции доказательства нужно было принести, иначе бы они ничего делать не стали. И вот Леночка с собой фотоаппарат брала, специально купила. Чувствовала я, что это плохо кончится, но чтобы так быстро! Ее даже не предупреждали, не запугивали. Жизнь человека, видно, ничего не стоит теперь, – она опять заплакала. Кира подавленно молчала. Найти слова утешения для этой женщины было невозможно.
– Леночку машина сбила полтора года назад, и не на трассе, а почти уже возле дома, вечером, – продолжила Анна Поликарповна, немного успокоившись. – Никаких свидетелей. Фотоаппарат пропал. Милиция виновников не нашла.
– И вы остались вдвоем с внуком-наркоманом?
Анна Поликарповна безнадежно махнула рукой:
– После смерти дочери я месяц в больнице пролежала. А когда домой вернулась, квартиру свою не узнала. Какие ценные вещи были, все почти пропали. Кругом грязь, на полу одеяла наши валяются, а на них дружки Ванькины. И на постели на моей, и на диване Леночкином. Окурки повсюду, шприцы, бутылки пустые. В кухне, в туалете грязь невозможная. Пришлось милицию вызывать, чтобы всех их выпроводить. Замок сменила, а то, думаю, и в квартиру скоро непрошеные гости не пустят. Но Ваня домой приходил частенько, я не выгоняла его. Как же можно, внука-то? Никого у меня родных, кроме него, не осталось. Бывало, уговариваю его бросить такую жизнь: «Ваня, говорят, можно вылечиться, если очень захотеть. Что же ты жизнь свою губишь? Мать уже в могилу свел, и меня следом хочешь отправить? Что же тогда с тобой-то будет?»
– А он что?
– Временами он как будто все понимал. Плакал, каялся, клялся все бросить. Денег просил на лечение. Только не доносил их до врача, опять на отраву эту спускал все.
Она вздохнула, покачала головой:
–Один раз я денег ему не дала, сама решила с ним к врачу пойти. Так он на улице сумку у меня отнял, деньги вытащил и убежал.… А сколько позора через него пришлось принять! Ведь я скрывала все это от людей, стыдно было. А он находил старых знакомых, рассказывал, что мать умерла, что бабушка болеет, и денег у них на лекарства просил взаймы. Многие давали поначалу.… А мне же отдавать не из чего…. Так и раззнакомилась я со всеми…. Потом приворовывать начал, из дома уходил к дружкам, там и ночевал где-то…. И каждый раз я не знала, жив он еще или нет…. Лучше бы его в тюрьму тогда посадили, там-то, наверное, наркотиков нет.... Совсем парень через эту болезнь совесть потерял, на себя непохож стал, на прежнего.… Страшный, худой, круги под глазами. Как он мучился от ломок, невозможно смотреть было: бывало, трястись весь начнет, словно в лихорадке, или воет, как собака, страшно так, на полу валяется, скрючившись, или по комнате вдруг начнет метаться, как сумасшедший. Жутко мне было…Сама я деньги уже потом отдавала ему, все, какие были, лишь бы только прекратить хоть на время этот кошмар. А в последнее время заживо гнить он начал: на ногах язвы огромные образовались, бинтовать их приходилось…
Анна Поликарповна вновь вытерла платком слезы, струившиеся из выцветших глаз. Видно было, что разговор выбил ее из колеи, и самые страшные слова она произносила, казалось, через силу, заново переживая безысходность происшедшего.
- Умер он полгода назад, летом, и года не прошло после смерти Лены, - продолжила она сдавленным голосом. -Жарко очень было дома, ну и на улице не лучше. Видно, решил он ванну принять, да и заснул. Захлебнулся, потому что был под дозой. Да что говорить! - махнула она рукой. -Скорая помощь тогда забрала нас обоих: его в морг, а меня опять в больницу. Сердце у меня прихватило, хотя я давно ожидала чего-нибудь подобного. Он ведь кололся лет шесть, а это много. Очень у меня здоровье сдало за это время… А Ванечке-то всего двадцать два года было…
Глава 28
В налоговую инспекцию, в которой работала Кира, поступил сигнал из правоохранительных органов. В результате их успешной работы был раскрыт еще один канал поставки наркотиков, которые переправлялись через границу под видом медикаментов. Обнаглевшие от безнаказанности преступники не гнушались получать из бюджета возмещение налога на добавленную стоимость по этим незаконным поставкам, предъявляя все необходимые документы. Возмещение осуществлялось через фирму-однодневку ООО «МедБазис», директором и учредителем которой выступило подставное лицо Кузнецов Александр Иванович. В ходе расследования всплыло имя убитого Слонкина Виталия Семеновича, в чьи аптеки затем поступал товар. Кроме того, в ходе допроса Кузнецова было выявлено, что созданием однодневки занимался лично Слонкин, получивший паспортные данные и образец подписи Кузнецова всего за пять тысяч рублей. Встал вопрос о незаконности возмещения налога, ранее подтвержденного инспекцией.
Тень тяжкого подозрения пала на работников, проверявших обоснованность возмещения и подписавших решение. Начальница налоговой рвала и метала, и была готова немедленно уволить кого угодно, лишь бы сохранить свою репутацию и дистанцироваться от подозреваемых. Оперативно началось служебное расследование по инспектору Петровской Лидии Валентиновне, проверявшей возмещение у фирмы-однодневки.
Служебное расследование - крайне неприятный процесс. Сотруднику, против которого оно ведется, трудно сохранять душевное равновесие, жить и работать по-прежнему, даже если он не чувствует за собой никакой вины. Он имеет право, более того, обязан написать объяснительную, однако его доводы практически никому неинтересны: решение зависит от воли вышестоящих, от степени необходимости найти стрелочника. Презумпция невиновности в данном случае отсутствует, ведь дело-то не уголовное. Говорят, что не ошибается тот, кто ничего не делает. Более того, чем больше ты делаешь, чем больше на тебя валят, тем вероятность ошибки выше. Наказание по результатам служебного расследования весьма суровое - дисциплинарное взыскание. А это не только голый оклад на двенадцать месяцев, но и ощущение несправедливости, с которым предстоит жить.
Бедная Лидия Валентиновна места себе не находила от беспокойства, ей необходимо было с кем-то поделиться. Сотрудницы, хотя и сочувствовали, но слушать излияния не желали: хватало и своего негатива. И тут Лидия Валентиновна вспомнила про Киру. Раздобыть через общих знакомых Кирин номер телефона и напроситься к ней в гости труда не составило.
- Ну, в чем моя вина, Кирочка? Они воруют, а я отвечай? - причитала она на кухне у Киры, прихлебывая горячий чай. - Самое ужасное, что моя вина будет установлена! Это теперь ясно, что «МедБазис» - однодневка, когда Кузнецова полиция нашла и допросила. А у меня были таможенные декларации. С какой стати мне подозревать, что таможенники пропускают совсем не тот товар, что заявлен в документах?
- Тебе могут поставить в вину, что ты не вызвала Кузнецова, не проверила реальность операций, не вышла на склад: фирма-то новая, недавно зарегистрированная.
- Это вам, выездникам, положено выезжать на склады, а камеральщиков никто не обязывает, у нас проверка деклараций и расхождений в них.
- Ну что ты мне рассказываешь? Это раньше так было. В последние годы особой разницы между камералкой и выездной проверкой начальство не делает, сама знаешь.
- Но это неправильно, несправедливо! У нас этих проверок несравнимо больше, чем у вас, и времени на проведение каких-то расследований нет!
- Это никому неинтересно, ты же понимаешь. О своей загруженности в объяснительной можешь даже не писать.
- Да если бы я и вышла на склад, что бы я там увидела? Обнаружила бы наркотики? Я же не собака, натасканная на их запах! Да я и не видела их никогда, и не смогу отличить от мела или зубного порошка! И потом, они дураки, что ли, меня на склад наркотиков вести? Организовали бы какой-нибудь другой товар, временно добыть можно, чтобы инспектору показать. И даже если бы я догадалась вызвать Кузнецова на допрос, он бы просто не явился.
- Зато у тебя была бы отмазка: ты пыталась.
- Но тогда бы меня спросили: «А почему вы возместили человеку, который не является на допрос? Значит, ему есть, что скрывать!»
- Ну, это слабый аргумент. А может, он явился бы?
- И о чем бы я его спрашивала, если в тот момент ничего не подозревала?
- Да стандартные вопросы: имеет ли отношение к фирме, не терял ли паспорт, подписывал ли документы…
- Это хорошо сейчас рассуждать, что я должна была сделать. Если так работать по каждой фирме- с допросами и осмотрами, вообще ничего не будешь успевать.
- Да понятно, что так делать нужно, когда есть какие-то подозрения, а у тебя их не было, потому что ты поверила таможенным документам, в конце концов, не проверять же тебе тех, кто их подписал! У меня вот тоже никакой вины нет, а служебное расследование еще не окончено.
- Кстати, как твои-то дела? Ты, говорят, увольняться хотела? Работу ищешь?
- Какая работа! Моего сына подозревают в убийстве Слонкина!
- Да ты что? А я не знала! Как же так?
- Долго рассказывать. Этот Слонкин, кажется, сутенером был, а, судя по твоим рассказам, еще и с наркотиками связан. Его такие люди крышуют, что полиция, похоже, не заинтересована искать настоящего убийцу.
- А кто его крышует?
- Думаю, что Головакин Алексей Андреевич, депутат местного Законодательного собрания, кандидат в мэры нашего города.
- Леша? - Лидия побледнела.
- Тебе нехорошо?
- Понимаешь, моя однодневка продавала медикаменты, а на самом деле, как выяснилось теперь, наркотики, этому Слонкину. Если его крышует Леша Головакин, и если полиция раскопает, что я с ним знакома, меня же могут обвинить в том, что я была с ними заодно! Что я специально, по сговору, возмещала этим фирмам налог! Но вот поверь - не знала! Откуда инспекторам знать, кто кого крышует?
- А ты знакома с Головакиным?!?
- Знакома.
- Можешь рассказать подробнее?
- Ну, если ты обещаешь помалкивать.
- Конечно. За кого ты меня принимаешь?
Лида подошла к открытой форточке, закурила, глядя в окно на догорающий закат. Некоторое время она молчала. Пальцы ее, держащие сигарету, чуть подрагивали.
Глядя на нее, Кира вспомнила, что Лида никогда не была замужем. В инспекции ее считали старой девой. А между тем она была совсем не дурнушка. Несмотря на возраст, а ей уже было под пятьдесят, она сохранила стройную фигуру, а красивое лицо совсем не портили едва заметные морщинки. Особенно хороши были глаза, опушенные длинными густыми ресницами.
- Это давняя история, - наконец произнесла она. -Я тогда была совсем девчонкой, студенткой первого курса промышленно-экономического факультета нашего университета. У нас на курсе учились одни девочки, парней совсем не было, так что даже в стенной газете поместили однажды такой стишок: «Хоть бы тучка набежала или дождичек пошел. Хоть бы в нашу группу мальчик ради праздничка пришел», - она улыбнулась грустно.
Знаешь, где молодежь знакомилась в те времена, когда не было интернета и сотовых телефонов? Когда не было службы знакомств, а только нафталиновые вечера под немодный баян под названием «Для тех, кому за тридцать»? Тогда о дискотеках никто и слыхом не слыхивал, а в ресторан ходили лишь те, у кого был достаток. А откуда у студентов деньги?
- И где же? -недоуменно пожала плечами Кира.
- Ждали, как чуда, новогодних вечеров. Устраивались такие праздники в университете раз в год, но пускали туда только по студенческим билетам. Приходили наши девчонки и, как в песне поется, «стояли в сторонке», а чаще танцевали быстрые танцы девчачьими группами. Ну, это потом я узнала, что все так безнадежно, а на первый новогодний вечер собиралась, как Золушка на бал. Сердце замирало от предчувствия чего-то необыкновенного, - Лида загасила сигарету и села напротив Киры. Сумерки становились все гуще, а свет они так и не включили. На фоне слабо светящегося окна Кира видела лишь красивый Лидин профиль.
- И ты знаешь, действительно, к удивлению подруг и им на зависть, пригласил меня танцевать какой-то старшекурсник с юрфака, - потеплевшим голосом продолжила свой рассказ Лида. - Один раз пригласил и больше не отходил от меня весь вечер. Это и был Леша Головакин.
Красавцем его уже и тогда назвать было нельзя, да и к полноте был склонен. Но было в нем что-то особенное, какое-то обаяние.… Умение пустить пыль в глаза, склонность к авантюризму, что ли.
На мой вопрос, как его зовут, он с удивлением спросил:
- А ты не знаешь, что ли? Что, правда, не знаешь?
Я растерялась: откуда я могла знать? Может, это один из профсоюзных деятелей, выступавших на сцене перед танцами? Я на них и не обратила никакого внимания: всегда была в стороне от активной общественной жизни, как в школе, так и в университете.
Со снисхождением наблюдая мое замешательство, он сообщил:
- Да Лешка я, - так, словно он был известным артистом кино. И покрепче прижал меня к себе. Мне показалось, что этот парень сильный и надежный. А что еще девчонке надо? Я сразу в него влюбилась. Наверное, потому, что, как у Пушкинской Татьяны, «душа ждала… кого-нибудь».
Она помолчала. Кира слушала, затаив дыхание, боясь нарушить атмосферу исповеди. Не часто в наше время кто-то доверяет тебе свои чувства.
- Мне он казался тогда волшебником. У него была куча знакомых, и он мог достать все - от путевки в студенческий летний лагерь до супермодных джинсов. Ухаживал он красиво. Дарил цветы, дорогие духи, водил в рестораны. Ему нравилось, что мне это все в диковинку. По тем временам редко кто так ухаживал. Девчонки мне завидовали.
И у него уже тогда была своя машина. Это я теперь понимаю, что он занимался фарцовкой, отсюда и знакомства, и деньги. А тогда я была совершенно наивная дурочка. Встречались мы раза три в неделю: Лешу где-то носило по неизвестным мне делам, а я много занималась. Наши свидания были достаточно невинными, мы целовались - и все. Так продолжалось почти полгода, и я привыкла к мысли, что у нас все хорошо, и мы обязательно поженимся. Наступило лето, закончилась сессия. Леша защитил диплом. Он пригласил меня отметить это событие на природе - с ночевкой в саду его родственников. Вместе с нами была его двоюродная сестра Ирка и друг Сашка, которых он познакомил в тот вечер.
В садовом домике мы организовали нехитрый стол, немного выпили. Болтали, смеялись. Когда стемнело, встал вопрос, кто где ляжет спать. Ирка с Сашей ушли в другую комнату, и минут через десять мы уже слышали страстные Иркины стоны.
- Моя сестра - шлюшка по призванию. Спит с разными мужиками лет с пятнадцати и балдеет от этого, - пренебрежительно пояснил Леша. - Ты совсем другая. Ты такая чистая, нежная. - Он начал целовать мои руки. - У тебя никого не было до меня, правда?
- Правда.
Мы долго целовались, лежа на узком садовом диванчике, а потом он стал меня раздевать. Почему-то я испугалась и начала сопротивляться. И тут он как будто озверел, применил силу, напугав меня еще больше. Я вскрикнула. Он метнулся к двери и запер ее. Фактически он меня изнасиловал в тот вечер, изнасиловал грубо, как животное. Когда все закончилось, он стал опять нежным. Просил прощения, говорил, что я сама его измучила, что он не мог больше терпеть, что ни с кем ему не было так хорошо. Я поверила. Откуда я знала, как все должно быть?
Вот только после этой ночи он больше не искал встреч со мной, как будто я стала ему неинтересна. Когда мы встречались случайно или потому, что я его находила, оправдывался, что много работает. А потом я узнала, что он уехал в Москву. Адреса он не оставил и не писал.
Несколько лет я страдала от мучительной неопределенности. Мне все казалось, что он обязательно вернется ко мне, что такая любовь, как наша, не может закончиться в один момент. Временами меня терзали сомнения. Наверное, я сама виновата. Быть может, я что-то сделала не так?
Так или иначе, я постоянно думала о нем. Закончив все дневные хлопоты, я наконец-то оставалась наедине с дорогими мне воспоминаниями и вновь переживала мысленно начало нашего романа, и была снова счастлива. Потом обычно вспоминалось, чем все это закончилось. И я засыпала в слезах, либо не спала вовсе. И потом долгие годы сердце мое было занято, и я не обращала внимания на других мужчин.
Я верила, что он тоже вспоминает меня. Он ошибся тогда, по неизвестным мне причинам расставшись со мной. А теперь наверняка сожалеет, но не знает, как вернуть прошлое. Я просто всем существом своим чувствовала, что вот сейчас он смотрит на эту яркую звезду и думает обо мне. Если бы мы случайно встретились, кто знает, как бы изменилась наша жизнь. Такие истории случались, правда. Люди, полюбившие во время войны, теряли друг друга на долгие десятилетия, строили свои семьи, проживали свои жизни, и, став стариками, все же находили друг друга. Красивые истории о любви в воспоминаниях! - Лида глубоко вздохнула и, решительно поднявшись, включила свет, заставивший жмуриться Кирины глаза, привыкшие уже к темноте.
- Наверное, я так бы и витала до конца жизни в выстроенных воображением воздушных замках, если бы пятнадцать лет назад не узнала, что Алексей Головакин давно вернулся в родной город и вовсе не искал меня. Он удачно женился и стал успешным бизнесменом. Его портрет я обнаружила в одной из местных газет. На следующий же день я через нашу базу раздобыла его адрес и подстроила случайную встречу с ним.
Ты знаешь, он с трудом вспомнил меня! Правда, потом уделил мне примерно тридцать минут, и мы посидели в кафе. Общих воспоминаний было немного, да и неловко было показывать, как много они для меня значат, человеку, для которого я не значила ничего. На прощание он дал мне свою визитку и сказал, что рад будет помочь, если мне что-нибудь понадобится. С тех пор мы больше ни разу не виделись.
Сначала мне было очень больно из-за того, что наше общее прошлое было для него лишь мимолетным эпизодом, а я-то всю жизнь хранила ему верность! И лишь постепенно я поняла, какою была дурой, что потратила свои лучшие годы на витание в облаках. Такая вот глупая история, - заключила она с искусственной бодростью в голосе.
- Ну, не такая уж и глупая. Человек может внушить себе все, что угодно. Ты в юности полюбила, и тебе нравилось думать, что это настоящая любовь, и, значит, такой она и была. А сколько пар, живя в браке, любят свои представления о супруге, не догадываясь о том, что за человек на самом деле живет рядом! А потом – разочарование, развод. Да, оказалось, что предмет твоей любви был недостоин ее, но ведь это не твоя вина. Ты испытывала высокие чувства, а это не всем дано. А когда ты поняла, что того, кого ты любила, просто на свете нет, осталась только грусть.
- И горечь. Я могла встретить реального мужчину и быть с ним счастливой, но упустила этот шанс.
- Вовсе нет. Любить и быть счастливой никогда не поздно. В жизни всякое случается.
Они помолчали.
- Ты сказала, что он занимался фарцовкой и имел большие деньги еще в восьмидесятые годы? - спросила Кира. - А ты в курсе, что его родной отец был вором и неоднократно сидел в тюрьме?
- Нет, я не знала. А я все думала, почему он не знакомил меня с родителями?
- Может, он занимался еще чем-то противозаконным, не только фарцовкой? Как ты думаешь, он способен на преступление?
- Ты знаешь, был еще один очень странный и ужасный случай, - медленно и как будто неохотно произнесла Лида. - Это было весной, месяца через три после нашего знакомства. Леша встречал меня после занятий на своей машине, и я видела его из окна. Когда я оделась и уже спускалась по ступенькам университетского крыльца на улицу, то заметила, что какой-то мотоциклист ударил его по лицу. Леша в ответ толкнул его, и тот упал на землю.
Мы быстро сели в машину, а мотоциклист преследовал нас, что-то крича. Леша был очень зол, и только отмахивался от моих вопросов. Так мы выехали за город, а этот мотоциклист все не отставал. Тогда Алексей, потеряв терпение, подрезал его, мотоцикл наскочил на бордюр, и его швырнуло прямо под колеса Лешиной машины. Все произошло так быстро: вот только что парень был жив, а теперь он лежал с разбитой головой в луже крови.
Мы подбежали к нему, но ясно было, что ничем помочь уже нельзя. Леша был очень бледный и весь дрожал. Еще бы, он ведь только что убил человека! Он схватил меня за руку и стал кричать:
- Ты же видела, что он сам! Он сам наскочил на бордюр, и его швырнуло мне под колеса! Ты подтвердишь это в суде, правда?
Загородное шоссе было пустынным, других свидетелей, кроме меня, не было. Что мне оставалось делать? Не могла же я обвинить любимого человека в убийстве! На суде под присягой я подтвердила, что мотоциклист виноват сам.
Она помолчала.
- Ты знаешь, я вдруг вспомнила, как проклинала Лешу мать того мотоциклиста. Она тогда что-то кричала про свою дочь, которую якобы обидел Алексей, но я не придала этому значения. Не захотела придать. - Лида медленно посмотрела Кире в глаза, как будто пораженная новой неприятной догадкой. - Неужели он уделил мне свое драгоценное время только потому, что я когда-то лжесвидетельствовала ради него в суде?
Глава 29
Олег никогда раньше не интересовался социальными сетями. Зачем? У него хватало увлечений и в реальной жизни. Теперь, находясь под подпиской, он целыми днями изучал рынок знакомств в поисках нитей, ведущих к Слонкину. Возможно, ему удастся найти свидетельниц деятельности убитого.
Взломать почтовый ящик Слонкина было совсем нетрудно, учитывая, что его персональные данные, такие как дата рождения, родственные связи и прочее были уже известны. Фотографии, которые высылал Слонкин от своего имени молодым девицам, Олег показал Розе. Мир, как известно, тесен, тем более, если он сужен до конкретной сферы деятельности. Одним из парней на фото оказался ее одноклассник Владимир Тарасюк, бывший детдомовец. Нет, сам он в социальные сети, похоже, не заходил, а действовал по указке Слонкина.
– Конечно, я могу его порасспросить, – предложила Роза, – но я и так знаю, что за каждую новую девушку, привлеченную в бизнес, он получал вознаграждение.
– Нет, лучше его допросить официально. Ни о чем сама пока не спрашивай, надо будет – адвокат его в суд вызовет.
Изучая переписку сутенера, Олег выписывал себе любую информацию, которая помогла бы найти девушек: упоминания о месте проживания, увлечения, биографические факты, номера сотовых телефонов, школ, где девушки учились, и затем искал их по фотографиям на сайтах «Одноклассники» или «В Контакте». К сожалению, все телефоны были вне зоны доступа или выключены.
В отношении одной из девушек, закончивших школу в прошлом году, Олегу удалось выяснить, где она училась и не просто найти ее одноклассников, но и списаться с ними в сети. Девушку звали Изабелла, но она не отвечала на его попытки познакомиться и вообще уже полгода не заходила на сайт, где общались бывшие одноклассники. Тогда Олег решил познакомиться с ее подругой, Аллой. Аллочка с удовольствием встретилась с Олежкой и, кажется, уже начала строить в его отношении какие-то планы. На третьем свидании Олег, будто случайно, выронил из бумажника фотографию Тарасюка.
– Ой, откуда у тебя эта фотка? – спросила, нахмурившись, девушка.
– Ты знаешь его?
– Я первая спросила.
– Это парень моей сестры. Я все забываю отдать ей фотографию, которую она у меня оставила.
– Она давно с ним знакома?
– Нет, а что?
– А сколько ей лет?
– Семнадцать, – соврал Олег.
– Не надо ей сближаться с этим парнем!
– Почему это?
– Он обманет ее!
– Откуда ты знаешь? Ты с ним знакома?
– Еще как. Моя подруга, Белка, с ним встречалась.
– И что дальше?
– Ну, он как будто в нее влюбился, как она сначала думала. Предложил ей сексом заняться, а она возьми да и скажи, что ни с одним мужчиной еще не спала, и торопиться ей некуда. И тут этот урод начал ей впаривать, что у него есть знакомый бизнесмен, очень богатый человек, который ищет себе жену. Только ему надо, чтобы она обязательно была девственницей.
– И что твоя подруга?
– Да ничего. Поломалась немного и согласилась встретиться с этим знакомым. Я не ожидала от нее такого.
– Ну, в наше время чуть ли не все девушки мечтают выйти замуж за олигарха.
– Ага, сейчас. Развели нашу Белочку, как последнюю лохушку.
– Это как?
– Да не женился он, конечно. Денег, правда, заплатил много за одну-то ночь.
– Сколько?
– Вот уж не знаю. Не мое это дело. Белка после этого очень изменилась. В общем, конец пришел нашей школьной дружбе.
– И где она сейчас?
– Живет на квартире, которую ей любовник снял. Не учится, не работает. На машине по городу разъезжает, которую ей этот мужик купил. Старый он и женатый, а самое главное – бандит какой-то. А ведь Белке только восемнадцать исполнилось.
– Ты можешь мне устроить с ней встречу?
– Зачем?
– Ты ведь тоже считаешь, что этот парень, с фотографии, сутенер?
– Ну да, конечно.
– А ты думаешь, сестра мне поверит на слово? Она молодая и глупая, да еще и влюбилась в него, кажется. Мне обязательно нужно поговорить с Изабеллой.
– Ну, ладно, попробую. Уж не знаю, как ее замотивировать, чтобы согласилась.
– А ты скажи ей, что за получасовую встречу я ей заплачу, сколько она скажет. В пределах разумного, конечно.
– А как ей объяснить, почему ты с ней хочешь поговорить?
– Да скажи правду, чего особенного.
… На другой день Олег в назначенное время ждал Изабеллу у салона красоты. Минут через десять на крыльцо выпорхнула длинноногая худая девица модельной внешности и направилась к ядовито-желтому Вольво. Олег, узнав девушку по фотографии, двинулся к ней.
– Вы Олег?
– А вы Изабелла?
– Давай на ты. Садись в машину, – деловито предложила Изабелла. – Так что ты от меня хочешь?
– Алла говорила тебе, что у моей сестры появился парень? Вот его фото. Он тебе знаком?
– Владимир. Что тебе про него рассказать?
– Ну, вы ведь познакомились вроде как по симпатии? Когда ты поняла, что он сутенер? Как мне убедить в этом сестру? Она ведь в него влюбилась.
– Ну, я не такая дура, как другие. На тот момент я была девственницей и не собиралась влюбляться.
– Тогда зачем знакомилась?
– А почему нет? Когда и искать богатого мужика, если не в семнадцать? Мы с Вовочкой пообщались и прекрасно поняли друг друга. Он предложил мне продать свою девственность приличному клиенту, и я согласилась.
– Интересно, почем нынче этот товар?
– Мне заплатили девяносто кусков, – пожала плечами Белла.
– Зеленых?
– Рублей, конечно.
– Недорого.
– Нормально.
– А мать знала?
– При чем тут мать? У нее своих проблем хватает. Зачем ей рассказывать?
– И ты не жалела потом?
– С какой стати? Мне рассчитывать не на кого, мать сама еле концы с концами сводит. На эти деньги я хоть оделась как человек, на тусовки в клубах ходить смогла. Вот, нашла там себе любовника при деньгах, живу, не жалуюсь. О чем жалеть? Это пусть Аллочка жалеет, что дурой оказалась. В институте учится, деньги за образование платит. А потом что? Корпеть в офисе за пятнадцать тысяч? И через сколько лет учеба окупится? Найдет себе такого же честного муженька, молодого специалиста, будет у них тридцатник на двоих. Ни детей родить, ни квартиру купить. А у меня уже своя машина, шмоток вагон. Квартира тоже будет, не беспокойся, я своего не упущу, потому что жизнь не по книжкам знаю. У каждого своя цена. А кто не продается, тот ничего и не стоит. Так о чем жалеть?
Олег был ошарашен цинизмом Беллы.
– Ну, понятно. А тот, первый покупатель, кто он был?
– Не представился.
– Как хоть выглядел?
– Да так, холеный, лысоватый, лет пятидесяти. А что?
– Может, этот? – Олег показал фото Головакина.
– Откуда у тебя это фото? Ты кто, вообще? Полицай, что ли? Шел бы ты, парень, знаешь, куда? Давай, выметайся. Деньги давай, которые обещал.
– Вот скажешь, этот мужик был с тобой или нет, тогда и деньги получишь.
– Да пошел ты! – Изабелла решительно выставила Олега из машины, так и не ответив на вопрос.
Глава 30
Эльвира не помнила, кто первый заронил в ее хорошенькую головку идею о фатальном невезении. Возможно, это была та взбалмошная подруга матери, у которой мысли проходили через черепную коробку навылет, слетая с языка раньше, чем мозг успевал их обработать.
Еще в роддоме девочку заразили стафилококковой инфекцией, и мать, едва успев выписаться домой, оказалась с младенцем в детской больнице, отчего у нее пропало молоко. Когда ребенку было полтора года, нянька случайно ошпарила ее кипятком, и Эля потом долго с ужасом помнила, как люди в белых халатах, казалось, вместе с бинтами сдирали с нее кожу.
Года через два семья отправилась в деревню навестить свекровь, и там Эля, к несчастью, заболела дизентерией и несколько дней не слезала с горшка.
На следующее лето в разгар отпуска у девочки начался коклюш, и она до рвоты кашляла, задыхаясь. Бледное изможденное личико во время приступа становилось одутловатым, как у больной старушки.
Наконец, Элечка умудрилась испортить родителям и отдых у моря: сначала сгорела до болячек на теле и высокой температуры, а потом у нее случился острый приступ аппендицита, и ребенка прооперировали.
Родители Элечки часто ссорились прямо на улице. Рассерженная мать ускоряла шаг, отец флегматично шествовал сзади. Эля металась между взрослыми: то подталкивала в спину отца, то преграждала путь матери.
Поглощенным своими проблемами родителям и в голову не приходило, что это они должны были догадаться прикрывать девочку от южного солнца. И аппендицит случился не просто так, а по недосмотру взрослых, которые не видели, что ребенок выплевывал не все косточки от черешни.
Череда Элечкиных неприятностей стала постоянной темой разговоров матери и подруги, жившей по соседству. Ее-то сын Славик, всего на год старше Элечки, рос естественно и ненапряжно, как растет в поле трава, и почти не болел. А вот Элечкина мама вынуждена была брать один за другим больничные листы, что очень не нравилось ее начальству. Эля чувствовала, что приносит всем только неприятности и беспокойство. Когда ее спрашивали, какое мороженое она хочет, девочка отвечала: «Которое дешевле». Она не хотела никому мешать.
Однажды Эля услышала, как мамина подружка радостно хвалилась, как Славик ластится к матери.
- Нет, моя дочка не такая, - вздыхала Элина мать. - Она вся в себе, молчаливая, тихая, замкнутая. Никогда сама не подойдет, не поцелует.
При этих словах у Эли защемило в груди: опять что-то она делает не так.
- Да, она у тебя диковатая, - продолжила мамина подруга, как штамп на Эле поставила. - Да и то сказать, не везет девчонке по жизни. Жалко ее.
- А уж мне как жалко! - соглашалась мать.
Подруги собирались покупать билеты на самолет, чтобы вместе с мужьями и детьми отправиться в отпуск, но Элю на этот раз брать не хотели: боялись, что самолет разобьется. В конце концов, девочку на время отпуска стали оставлять бабушке.
Бабушка была сторонницей сурового, но справедливого воспитания. Эля не может быть лучше других только на том основании, что она ее внучка. Когда девочка рассказывала ей о ссорах с подружками, она ворчала: «Все у тебя плохие, все тебя обижают. Ты подумай сначала, может, не подружка виновата, а ты сама. В чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь». И Эля привыкала во всем винить себя, поступать вопреки своим желаниям, чтобы понравиться окружающим.
Эле было восемь лет, когда родители развелись. Бабушка считала, что развод родителей - травма для ребенка, и Эля слышала, как она говорила об этом матери. Девочка с удивлением подумала, что совсем не переживает. Отец общался с ней мало, и его исчезновение из семьи Эля практически не заметила.
Бабушка жалела маму, у которой не складывалась личная жизнь. «Ей тоже хочется быть счастливой», - говорила она внучке, когда мама вечерами где-то задерживалась.
Подрастая, Эля все больше убеждалась в своей невезучести. Стоило ей в кои-то веки собраться в поход с одноклассниками, как погода портилась, и начинались нудные затяжные дожди. Казалось, и учителя вызывали ее к доске именно тогда, когда урок не выучен или выучен плохо.
Всего хорошего, что происходило с ней в жизни, Эля почти не замечала, а вот о неприятностях стремилась побыстрее сообщить матери, поделить плохие эмоции с нею пополам. Мать ее привычно жалела. Ахала, качала головой.
А между тем, девочка хорошо училась, успешно сдала выпускные экзамены, поступила, в отличие от везучего Славика, в институт. Она много занималась, так что времени на личную жизнь, на блаженное безделье, на пустую болтовню с подружками практически не оставалось. Со внешними данными у нее тоже было все в порядке, но она не замечала заинтересованных взглядов ребят, и активные подружки переключали этот интерес на себя.
Общение со сверстниками казалось Эле пустой тратой времени, возникало чувство тревоги за несделанные дела. Такое старание изматывало девушку, но она заставляла себя работать, даже когда не было сил. Она была уверена, что этим защищает себя от будущих неприятностей, пытается переиграть злую судьбу. Временами она ловила себя на мысли, что жизнь лишена всякого смысла, так мало в ней было радостных моментов. Зачем вообще нужна такая жизнь?
На четвертом году учебы в институте однокурсник Володя Дубовицкий пригласил ее на концерт просто потому, что его девушка заболела и пропадал билет. Может, Эля и отказалась бы, по обыкновению, но это была очень популярная группа, и она нравилась Эле. На этом концерте она и познакомилась со своим будущим мужем, другом Дубовицкого, Гришей Соломатиным.
Уже на следующий день он позвонил девушке и попросил о свидании. Сначала Эля отнекивалась, ссылаясь на занятость, но Григорий проявил терпение и все же добился того, что они начали встречаться. С каждым днем парень все больше очаровывал Элю. Его любовь хлынула на ее озябшую душу, как жаркие лучи африканского солнца на кусочек льда. К тому же Гриша был жизнерадостным оптимистом, и Элечке рядом с ним было солнечно и спокойно. Через год ребята поженились, и почти сразу Эля забеременела. В свои двадцать два года она и не подозревала, что счастье может быть таким огромным.
В те годы на экранах кинотеатров показывали комедии с участием Пьера Ришара. Посмотрев фильм «Невезучие», Эля призналась мужу:
- Ты знаешь, а я ведь до встречи с тобой была уверена, что притягиваю к себе только плохое, как героиня фильма.
- Ну, что за глупости? - рассмеялся он. - Если бы это было так, разве ты бы встретила меня?
Да, встреча с Гришей была самой большой удачей в ее жизни. Конечно, если до сих пор ей постоянно не везло, то рано или поздно, по теории вероятности, следовало ждать джек-пота. Вот только надолго ли? И что потом? Но думать об этом не хотелось, да и не было времени. Вагончики семейной жизни весело и споро катились по рельсам. Дочка Даша, предмет родительского обожания, росла здоровенькой и доброй. Так пролетело десять лет, ярких и коротких.
Все разрушилось в один миг, с неотвратимостью катастрофы. Кто-то из сотрудников угостил Григория вяленой рыбкой. С симптомами отравления он был госпитализирован в тяжелом состоянии и умер на следующий день, как сказали врачи, от ботулизма. Нелепая, случайная смерть. Никто не виноват, а человека нет.
…В гостиной на столе стоял гроб, а в нем почему-то лежал Гриша, одетый в свой лучший костюм. Эля сидела рядом, перебирала его волосы, целовала в безучастные губы и не понимала, почему они такие холодные. И только на кладбище, когда гроб начали опускать в могилу, она словно очнулась: «Нет, подождите! Не надо! Не хочу!» Ее с трудом удержали, потащили в сторону… Гриша остался на кладбище один, без нее, среди цветов и оград.
Глава 31
В тот день Прохор долго бродил по городу, позволив себе расслабиться, отдохнуть, подумать о прожитом и пережитом. Это был день воспоминаний, ностальгии.
Заглянул в старенький двор возле детского сада, посмотрел на обветшавший двухэтажный домик, в котором жило много лет назад в коммуналке несколько семей. Он вспомнил огромный полутемный коридор, по которому ездил на трехколесном велосипеде, висящие по стенам тазы и корыта, высокие фигуры взрослых, на чьи лица приходилось смотреть, запрокинув голову.
Чудом сохранился среди новостроек этот уютный дворик, где под вековой липой когда-то стоял деревянный стол со скамейками. За этим столом не раз древний дед читал внуку и соседской любопытной девчонке чудесную книжицу Чуковского, в которой большущая, во весь разворот, бабочка взмахом крыла гасила горящее море, а рыжий пес в каске пожарника помогал затушить пламя сыпавшимися из шланга пирогами и блинами. В душе его шевельнулось вновь то сладкое чувство прикосновения к волшебству, когда, взобравшись голыми коленками на некрашеные деревянные лавки, дети с восторгом разглядывали яркие, манящие картинки огромной таинственной книги, а старый добрый дед посмеивался в усы, с любовью глядя на них.
За двором раньше был большой пустырь, где гонял он с мальчишками мяч, а зимой катался на коньках по залитому отцом небольшому катку. Замечательное, счастливое было время!
Отец был худ и невысок, и незаметен рядом с дородной шумной матерью. Однако именно он научил сына всем мужским делам, благодаря чему любая работа теперь спорилась у него в руках. Сызмала он крутился возле отца, когда тот рыбачил, прибивал гвоздь, чинил свой мотоцикл, возился со стареньким приемником, клеил обои или рубил дрова.
Глядя на друзей-подростков, рано начавших влюбляться, Прохор почему-то был уверен, что ему это не дано. Его не тянуло к девчонкам, он с большим удовольствием читал технические статьи в журналах или возился с паяльной лампой, воплощая в жизнь очередную придумку. Новым увлечением стала спортивная секция, открывшаяся в школе, когда ему исполнилось тринадцать. От природы худой и невысокий, как отец, он с упоением начал отдавать силы мышечной работе, и тело его быстро набирало недостающую массу, развились широкие мужские плечи, мышцы рук и ног выпирали из-под одежды.
К восемнадцати годам девушки начали демонстрировать ему свой явный интерес. Однако сам он никогда инициативы не проявлял, продолжая жить своими увлечениями. Иногда поддаваясь на уловки настойчивых девиц, он вступал с ними в кратковременные отношения, но головы почему-то, как приятели, ни от одной не терял. Постепенно он пришел к выводу, что не умеет любить. Наверное, заключил он, этот талант дается не всем.
Отца не стало, когда сын закончил школу. Он ушел из жизни в один день, тихо и незаметно, никому не причинив ни малейшего беспокойства. Инсульт, мгновенная смерть.
Шли годы, у приятелей появились семьи, дети, а Прохор все так же жил с матерью. По-прежнему занимался спортом, работал инженером на небольшом заводе, и неизменно возвращался домой каждый вечер. Мать, привыкшая заботиться о своем единственном сыночке, обеспокоилась его сексуальным здоровьем. Известное дело, в молодом возрасте мужчине баба нужна. Расспросы ее достали однажды парня, и он женился, особо не раздумывая, на скромной и тихой девушке, проявившей, правда, кое-какую женскую инициативу.
Он вспомнил, как впервые встретил ее на набережной реки. На исходе жаркого, душного июньского дня разразилась нежданная гроза, и укрыться было негде, поэтому девушка набралась смелости и попросила его разрешения спрятаться под его зонтик. Потом они часто гуляли здесь вдвоем.
Ноги сами привели Прохора к реке. Вдоль набережной дул пронзительный снежный ветер. Река была закована льдом, как и его душа…. Видно, ошибался он, думая, что не умеет любить. Жаль только, что понимание это пришло к нему так поздно. Как часто люди живут под влиянием ошибочных убеждений молодости, не догадываясь, что они давно нуждаются в пересмотре!
Резко развернувшись, он побрел прочь. Среди одинаковых панельных коробок неожиданно для себя он узнал знакомый сквер. Частенько он захаживал сюда в студенческие годы, к своему тренеру. Как же его звали? Николай Петрович? Нет, Николай Иванович, точно! Лет двадцать прошло с тех пор. А ведь он тогда был его кумиром. После травмы позвоночника не сломаться духом, заново сделать себя, научиться ходить, вернуться в спорт, пусть даже тренером - такое не каждому под силу!
А что, если сейчас зайти в ту квартиру? Прохор решительно поднялся по лестнице и нажал кнопку звонка.
Глава 32
Леша Головакин был сыном вора и, как ни странно, гордился этим. В их доме часто водились большие деньги, если отец был на свободе. Когда он приносил свою «зарплату», мать сразу припрятывала часть «на черный день», потому что отец тратил деньги, не считая. Если конфеты, то самые дорогие, если игрушки, то самые лучшие, если шмотки, то самые модные. Одно только правило было у отца - не приносить в семью ворованные вещи. Это правило не раз спасало его от тюрьмы - не хватало улик. В своем деле он был мастером и мог открыть любой замок.
Сестра Настя была старше Леши на четырнадцать лет, и подружки могли бы завидовать ее нарядам, если бы к этой зависти не примешивалось легкое презрение и брезгливость, словно вещи эти ворованные, ношенные, с чужого плеча. На самом деле это было не так, конечно, но ровесницы перешептывались за Настиной спиной, осуждали. Настя и Леша в детских коллективах держались особняком, близких друзей-подруг у них не было. Не то чтобы они сами этого хотели, но родители сверстников не поощряли дружбу с ними своих чад, опасаясь дурного влияния: все знали, что Головакин-старший не в ладах с законом.
Мать работала медсестрой в районной поликлинике, была женщиной тихой, ничего не решала в семье, во всем подчиняясь воле мужа. Тот неплохо играл на гитаре и пел, этим и покорил когда-то ее сердце.
Часто он не ночевал дома, все говорил – дела. Он знал всех состоятельных людей в городе, такова была специфика его «труда». В основном, это были представители торговой сети или крупные партийные работники. Он часто обсуждал с матерью источники доходов этих граждан и был уверен, что они ему вполне ровня. Остальных горожан, работающих за одну зарплату, покорно стоящих в очередях за одеждой и продуктами, он глубоко презирал, как нежизнеспособных особей. Не раз Леша слышал, как отец выговаривал Насте, если вдруг она начинала принимать ухаживания какого-нибудь бедного студента или простого инженера: он не разрешал дочери встречаться «с кем попало». Своим зятем Андрей Степанович хотел видеть только состоятельного и полезного ему человека. Однако найти подходящего жениха Насте было не так-то просто. Во-первых, он должен был понравиться ей самой, это отец признавал, во-вторых, не все подходящие отцу женихи считали для себя возможным породниться с семьей вора: в советские времена эта связь могла скомпрометировать.
Когда Леше было одиннадцать лет, сестру наконец-то выдали замуж за состоятельного зубного врача-протезиста Слонкина, который, кроме официальной совковой работы, имел свой тайный доход: на дому из собственного материала изготавливал избранным клиентам золотые коронки. Андрей Степанович не раз продавал ему золото и считал его надежным партнером.
Свадьбу гуляли в ресторане. Как и положено, на второй день близкие родственники с обеих сторон собрались возле спальни молодоженов. Новоиспеченному мужу после первой брачной ночи поднесли рюмочку водки на серебряном подносе. Выпив, он разбил ее об пол. Гости удовлетворенно зашушукались.
- Зачем он разбил рюмку, мама? - спросил Леша.
- Так положено. Это означает, что невеста честная, сынок, - ответила мать, сияя лицом. Это ее заслуга, она сохранила девственность дочери до брака.
Леша крепко запомнил, в чем состоит честь женщины. Если честь потеряна, женщина становится презренным существом, изгоем, недочеловеком.
Вскоре ему представился случай убедиться в непреложности этой истины. Семья Головакиных жила тогда в двухэтажном каменном доме старой постройки. В те годы многоэтажное строительство велось, в основном, на окраинах города, в центре же стояли двух-трехэтажные домики. Пространство между ними называлось двором и зачастую отгораживалось от улицы забором и воротами, так что дети гуляли внутри двора без присмотра родителей, не подвергаясь опасности попасть под машину или потеряться. Внутри двора находились и сараи, в которых жители хранили дрова (во многих домах было печное отопление). Дворов, где Леша обычно проводил свободное время, было даже два. Один из них, тупиковый, без выхода на улицу, назывался «задний двор». Из основного двора в «задний» можно было пройти по узкому проходу между домом и рядом сараев, по крышам которых непослушная детвора так любила бегать зимой. Задний двор был совсем пустынным, там располагался общественный туалет, густо засыпаемый во избежание инфекций хлорной известью. Сюда почти никто не ходил: жители предпочитали за свой счет проводить канализацию в квартиры, чтобы зимой не бегать на улицу.
Слоняясь без дела по двору, Леша случайно услышал в одном из сараев протяжный стон и осторожно заглянул в щель между досками.
На куче грязного тряпья лежала совершенно голая баба, в которой Леша узнал Вальку-дурочку. Это была коротко стриженая полная женщина лет сорока, то ли умственно отсталая, то ли сумасшедшая. Мальчишки говорили, что она периодически лечится в психбольнице. Она никогда не разговаривала с детьми и не обращала внимания на их дерзкие дразнилки, непозволительные в отношении других взрослых. Кажется, она даже нигде не работала, наверное, получала пенсию по инвалидности.
Возле нее находились три подростка, двое из них жили в том же дворе, третьего Леша никогда раньше не видел. Два парня возле распростертой женщины прижимались к ней, тискали тело, похожее на подошедшее тесто, третий стоял рядом наготове со спущенными штанами, держа в ладонях свой член и во все глаза таращась на происходящее.
Веки дурочки были опущены, щеки разрумянились, по губам блуждала довольная улыбка. Время от времени из ее груди вылетали звуки, похожие на стоны. Леша почувствовал странное напряжение внизу живота, трусы стали влажными. В шоке от увиденного, он отошел в сторону, и его стошнило.
Позже, осторожно расспрашивая старших, он узнал, что Вальку-дурочку называют также Валькой-давалкой, и ею пользуются все желающие. Она с удовольствием ходит в сараи с теми, кто этого захочет. Единственное, что требуется, чтобы добиться ее согласия, это ласковые слова, уговоры, а еще шоколадные конфеты, которые Валька очень любит.
Наверное, именно с тех пор Лешу преследовало отвращение к доступным женщинам: перед глазами возникало немолодое жирненькое тело, вздрагивающее от похоти под двумя парами жадных мужских рук. Впитанное с детства пренебрежительное отношение отца к женщинам, как существам низшим, приобрело у Леши оттенок брезгливости.
Вообще, циничное отношение к окружающим, культивируемое стремление их использовать в своих целях были свойственны Алексею смолоду. Возможно, одной из причин этому была реакция протеста: отношения со сверстниками складывались совсем не так, как хотелось Леше. Изначально детки из благополучных советских семей не хотели дружить с сыном преступника, «урки», осуждая и презирая занятие его отца. В свою очередь, Алексей всячески пытался показать им свое превосходство, культивируя в себе презрение к послушным, лояльным строю мальчикам и девочкам, и в семье находил поддержку этим чувствам. «Мораль, как и религия, придуманы для стада, чтобы держать его в повиновении, – говорил отец. – Только избранные могут себе позволить все, что они пожелают».
Непринятие Алексея одноклассниками усиливалось со временем, подогреваемое высокомерно-вызывающим поведением самого подростка. Он избегал участия в общественных мероприятиях, отлынивая от них под разными предлогами. И лишь однажды, в девятом классе, он отступил от этого правила, о чем потом очень пожалел.
Той весной он впервые влюбился. Пожалуй, единственный раз в жизни позволил низшему существу завладеть всеми своими помыслами, подчинить жизнь одной цели – видеть ее светящееся личико с большими карими глазами, прямым маленьким носиком, пухлыми невинными губками, тонкую хрупкую фигурку, слышать нежные звуки звонкого голоска. Девочку звали Татьяной, совсем как у Пушкина. Она замечала влюбленные взгляды Алексея, и, казалось, ей это нравилось.
После окончания учебного года класс должен был ехать на трудовую практику в совхоз. Лешина мать вполне могла достать справку об освобождении сына от трудовой повинности по состоянию здоровья, однако парень не хотел и думать о том, что не сможет ежедневно видеть свою Татьянку. Вполне возможно, именно на природе ему и удастся сблизиться с ней. Он отчетливо представлял себе, как в сумерках они гуляют вдвоем по узким лесным тропкам, как он признается девушке в любви, и она отвечает ему взаимностью.
Мечтам юноши сбыться было не суждено: В первые же дни практики Таня отдала предпочтение другому: по вечерам они исчезали из лагеря, и Леша терзался от уязвленного самолюбия и ревности. Подкараулив однажды утром соперника, он набросился на него с кулаками, вкладывая в каждый удар всю злость, накопленную годами.
В этот день он не пошел на полевые работы: крестьянский труд с тяпкой в руках был ему противен, казался бессмысленным, скотским, мотивация видеть Таню исчезла. Бродя по лесу, он обдумывал случившееся. Конечно, Таня теперь не была в его глазах невинной девочкой, и чувство любви сменилось разочарованием и презрением. Она такая же, как все, только и всего. Он горько сожалел о том, что поддался глупому чувству, проявил слабость. Больше никогда он не позволит манипулировать собой, зависеть от женской благосклонности. Отец прав: бабы – существа низшие, их надо брать силою, пользоваться ими и выбрасывать потом, как тряпку.
Вечером, в палатке, куда он явился ночевать, его встретили враждебные и осуждающие взгляды.
– Ты где сегодня был? Почему от работы отлыниваешь?
– От работы кони дохнут. Вам нравится, что на вас пашут? Ну, так я ничего против не имею. А я-то здесь при чем?
– Это мы, по-твоему, кони? Барина из себя строишь? Ах, ты, гад!
В этот вечер парни устроили ему «темную». Избили так, что он попал в больницу. Случай получил огласку, но ввиду социально-идеологической подоплеки событий и всеми осужденного провоцирующего поведения пострадавшего, а также возраста виновников избиения, никого не наказали. Класс расформировали, и Алексей после каникул попал в новый коллектив. Случившееся не сломило его: сам виноват, нельзя отступать от своих принципов и проявлять слабость.
В то время немалая часть молодежи уже начинала поклоняться западному образу жизни: слушали «Битлз», с особой гордостью демонстрировали друг другу правдами и неправдами раздобытые иностранные шмотки, зажигалки, пакеты, жвачку и прочую дребедень. Естественно, в их числе оказался и Леша Головакин. Уже в десятом классе он частенько околачивался возле гостиницы для иностранных туристов, выменивая русские сувениры на мелкие заморские вещички. У него даже появились свои покупатели.
Леша преклонялся перед отцом и стремился стать таким же всесильным и по-новому уважаемым. К тому моменту, когда сын закончил десятилетку, Андрей Степанович приобрел значительный вес в криминальной среде, имел обширные связи и возможности. Он контролировал уже не только домушников, но и угонщиков автомобилей, и был коронован во время последней отсидки. Он постоянно думал о расширении деятельности своей группировки, о новых возможностях, связанных с нелегальным предпринимательством: уже в те годы криминальные авторитеты ворочали огромными деньгами.
- Нам нужны свои юристы, - сказал он сыну-выпускнику. Леша подчинился воле родителя и на юрфак поступил, но сделал отцу ответное предложение: взять под свой контроль продажу иностранного товара, добытого в гостинице у туристов. По его соображениям, работники отелей добывают у иностранных гостей немало хороших вещичек импортного производства, надо лишь организовать их сбыт, увеличить объемы, за что берется он, Алексей, и, если отец ему поможет занять эту нишу, то он готов выплачивать ему определенный процент.
Отец, подумав, согласился, и дело пошло. Поначалу товар Алексей реализовывал у себя дома, на квартире. Вскоре появилась целая сеть реализаторов, и Алексей выступал уже в роли посредника, а также улаживал все возникающие конфликты. Появились связи в правоохранительных органах, в ФСБ, которое использовало гостиничный персонал для своих целей, в качестве информаторов, а мелкие грешки в виде фарцовки помогали подцепить вербуемого на крючок.
Опыт и аппетиты Алексея росли, и аналогичным образом они с отцом в восьмидесятые годы подмяли под себя гостиничную валютную проституцию, а затем, в девяностые, и прочие виды проституции в городе. Не упустил Алексей из виду и такую доходную деятельность, как видеосалоны, крутившие в девяностые годы зарубежную порнуху.
Как только в стране появилась частная собственность, он создал ряд фирм, как реально действующих, так и однодневок, через которые отмывались нажитые преступным путем средства, вкладываемые затем в недвижимость, российскую и зарубежную. Удачно вложился Алексей и в компьютерный бизнес, так что всегда мог сослаться на легальную деятельность в качестве источника своего благосостояния. Он научился держаться в тени и отмазываться от ответственности, если вдруг случались проколы.
В общем, к середине первого десятилетия двадцать первого века это был известный в городе и уважаемый бизнесмен, депутат местного Законодательного собрания. Биография отца нисколько не помешала его политической карьере, ведь именно в эти годы популярной стала мысль о том, что сын за отца не отвечает.
Стареющий отец с гордостью следил за карьерой сына и немало ему помог, женив на дочери заместителя начальника таможни и племяннице влиятельного политика. С этого момента стало возможным организовать надежный канал поставки наркотиков.
Алексей не стал преемником отца, он пошел выше: политическая карьера давала новые возможности для развития бизнеса. Тем не менее, связи с криминальными структурами у него остались, однако он их тщательно и мудро скрывал.
Глава 33
… Эля сидела за рулем автомобиля. Капли дождя сползали по лобовому стеклу, в них отражались огни встречных машин и уличных фонарей. Она не умела водить, но машина ехала сама, ехала под горку, с сумасшедшей скоростью, и Эле было страшно. Она знала: там, внизу, крутой поворот, мост над пропастью. Все поворачивали направо, и только Эля ехала прямо на ограждение, сшибая его. Вот уже передние колеса повисли в воздухе, опоры больше нет. Где-то далеко внизу, в овраге, видны крыши садовых домиков, и Эля летит прямо на них…
Она проснулась в холодном поту. Сердце стучало в бешеном темпе, было трудно дышать. Эля вскочила на ноги, но не смогла сделать и пары шагов - голова кружилась, тело не слушалось. В темноте под ноги попалась прикроватная тумбочка, раздался грохот, Эля вскрикнула. Вспыхнул свет. Встревоженная мать подхватила ее, усадила обратно на кровать.
. - Мама, что со мной? Я умираю?
. - Что ты, детка! Успокойся, это просто сон. Я с тобой. Все хорошо.
Эля дышала так, как будто только что пробежала стометровку.
. - Мама, где Гриша? .
. - Тихо, тихо. Дашку напугаешь.
. - Даша спит?
. - Спит, спит. Тихо.
Елена Степановна прижимала Элю к себе, поглаживая, как в детстве. Постепенно дыхание Эли выравнивалось, из глаз хлынули слезы.
. - Мне страшно. Я не смогу жить без него.
Утром мать вызвала врача, оформили больничный лист, иначе Эля потеряла бы работу. Елена Степановна временно переехала к дочери и спала с внучкой в соседней комнате - опасалась оставить Элю одну в таком состоянии.
…На сороковой день приехавшая из деревни свекровь завела с невесткой разговор о квартире. У семьи ее младшего сына нет своего жилья, а Эля с дочкой в этой квартире не прописаны. Не могла бы Эля переехать к своей матери?
Эле было все равно. Мать помогла собрать вещи. Казалось, Эля вернулась назад, в ту несчастливую жизнь, что была до Гриши.
Она вышла на работу, но дни все равно тянулись медленно и тоскливо. Вечерами она ложилась на диван и отворачивалась к стенке. Почти каждую ночь, задремав, просыпалась в панике: сердце сжималось и останавливалось, было трудно дышать. Эля поднималась и шла на кухню пить корвалол. Ей казалось, смерть бродит где-то рядом и раздумывает, не забрать ли ей еще и Элю?
- Элечка, дочка, так нельзя. Гришу не вернуть, а жить надо: у тебя дочь растет, - говорила Елена Степановна. - Я не в силах тянуть троих. Бабушка совсем старенькая, болеет, Дашеньке внимание нужно, а тебя как будто нет с нами.
- Ничто меня не радует, мама. Я делаю, что могу: хожу на работу, зарплату тебе отдаю.
- Но, Эля, нам нужна твоя любовь, забота, эмоциональная включенность в нашу жизнь. Ты думаешь, мне легко?
- А мне, мама? Ты знаешь, каково мне? Почему, за что мне это все?
- Надо меньше думать. Просто стисни зубы и живи. Для дочери, для нас с бабушкой. Ты нам нужна.
- Мне жить не хочется. Я не знаю, как это изменить.
- Нельзя даже позволять себе думать так. А если со мной что случится, кто Дашеньке поможет? Ведь это твоя девочка, и она всегда будет с тобой. Ты не одна, понимаешь?
- Я понимаю, мама. Но ты сама говорила, что я невезучая. Так оно и есть.
Такие разговоры повторялись почти ежедневно, и Елена Степановна была близка к отчаянию: она видела, что улучшений нет. Так прошел год. Она и к психологу дочку водила, только сеансы стоили очень дорого. Деньги быстро заканчивались, а результатов все не было. Врач объяснил, что у Эли давняя, хроническая депрессия, выйти из которой очень сложно. Антидепрессанты видимого улучшения не давали.
Елена Степановна во всем винила себя. Молодая была, глупая. Кто же думал, что пустая болтовня о том, что Элька невезучая, так отразится на ее психике? Получалось, что это правда. Или, может, наоборот: если так о себе думать, действительно начинаешь притягивать несчастья. Как теперь это изменить, как перепрограммировать Элю? Говорят, в таких случаях гипноз помогает. Правда это или так, болтают? Стереть бы весь негатив и начать жить заново. Но где найти такого специалиста? Как отличить его от мошенника? Вопросов больше, чем ответов. Да и денег взять негде.
В одну из бессонных ночей, уже под утро, сидя у постели больной бабушки, Елена Степановна вдруг ощутила острую боль в груди. Чтобы не разбудить задремавшую старушку, она не стала звать дочь, а потихоньку, держась за сердце, пошла к двери: там, в прихожей, стоял телефон. Надо вызвать скорую. Идти было тяжело, она задыхалась... Не дойдя до двери, рухнула грузным телом прямо на пол…
…Потрясенная Эля похоронила мать и бабушку почти одновременно. После смерти Елены Степановны бабушка не прожила и недели. Мать умерла от инфаркта, а бабушка от инсульта. Эле теперь больше не на кого было надеяться. Она перестала думать о том, за что ей все это. Что случилось, то случилось. Невезучая, так невезучая, какая теперь разница? Надо выживать, иначе Дашка окажется в детском доме.
Девочка тяжело переживала смерть обеих бабушек, и надо было поддержать ее. Кроме того, после двух похорон денег совсем не осталось, а Дашкины сапоги износились и промокали. Нужно было чем-то кормить дочку, в конце концов. Заканчивалась осень тысяча девятьсот девяносто третьего, в стране творилось что-то тяжелое и непонятное, в воздухе витали тревожные ожидания. О себе Эле думать теперь было совсем некогда. Хорошо, что была работа и крыша над головой, и на том судьбе спасибо.
…Прошло еще два года. Они тяжело дались Эле: пришлось ей оскалить зубы и выгрызать свое. Она была одна, как волчица, и за спиной стоял детеныш.
Эля закончила бухгалтерские курсы, устроилась в маленькую фирму. Одновременно осваивала и бухгалтерскую программу, и налаживала запущенный бухучет. В одной комнате с нею сидели три колоритные фигуры, называемые менеджерами. Один из них, самый старший, с седыми развевающимися на бегу патлами, все время носился с каким-то своим проектом. Вообще, у Эли создалось впечатление, что он просто пудрил директору мозги. Второй, вальяжный и ленивый, целыми днями играл в компьютерные игры, как, впрочем, и молодая манерная девица-студентка, приходившая на работу в свободное от учебы время.
- Ах, - жеманно говорила девица, офонаревшая от безделья, - опять день прошел зря.
- Ничего не зря, - утешал ее седой товарищ, - заходил клиент, и ты ему улыбнулась, а это уже много.
Время от времени в комнату, как сонная муха, забредал соучредитель фирмы, приятель директора, бывший таксист. Похоже, он тоже не знал, чем заняться, поэтому приходил пофлиртовать с высокомерной девицей. Эля удивлялась, что сотрудники совершенно не занимаются продвижением товара, не ищут покупателей ни в интернете, ни по телефону. Когда она между делом поинтересовалась у директора, почему его работники целыми днями играют в игры, он ответил:
- Да пусть хоть в носу ковыряют, лишь бы выручка была.
Такой ответ напомнил Эле басню Крылова «Свинья под дубом».
На слабеньком компьютере, поступившем в Элино распоряжение, хранилось множество компьютерных игр, и Эля решительно удалила их, чем нажила себе трех смертельных врагов, которые увлеченно играли, как только она уезжала в банк.
- У нас такая нервная работа, - жаловалась девица по телефону своей подруге, косясь на Элю. - Просто необходимо иногда расслабиться и поиграть.
Эля понимала, что текст предназначен для ее ушей, однако так и не увидела, в чем же состоит эта «нервная работа», потому что уволилась из этой дыры. За те три месяца, что она там проработала, фирму посетило всего шесть мелких покупателей.
Следующим местом Элиной работы стала строительная организация. Ее взяли единственным бухгалтером, так что и весь учет, и платежки, и зарплата, и баланс, и налоговая отчетность, и обработка первички, и проблемы с бухгалтерской программой - все было на ее плечах. Больше всего раздражало разгильдяйство и необязательность сотрудников, неверно оформлявших или вообще терявших необходимые ей первичные документы. Кроме того, законодательство менялось, а тратить деньги на бухгалтерские издания директор не хотел, так что Эля выписывала периодику за свой счет. Уж правильно или нет она бухгалтерила, но денег платили побольше, чем в когда-то родном конструкторском бюро. Еще нужно было ругаться с директором и его помощниками, добиваясь порядка. Она от природы не любила конфликтовать с людьми, но жизнь заставляла. Часть зарплаты платили «вчерную». Добавка не была четко определена, и зависела от воли руководства. Приходилось буквально выцарапывать эти деньги, рассказывая, как много она сделала за месяц. И она была не одна такая. Каждый, в меру своих артистических способностей, искал возможность невзначай похвалить себя и выставить другого перед директором в невыгодном свете. Это было противно и унизительно, но, как говорится, сам себя не похвалишь, так и никто этого не сделает. Наоборот, очернят, как смогут… Душа Эли засыхала и сморщивалась в этой мелочной битве за выживание.
Жизнь потихоньку устаканилась. Дашка училась хорошо, и Эля с удовольствием посещала родительские собрания. Пожалуй, у нее осталось единственное удовольствие в жизни - гордиться подрастающей дочерью.
Когда один из Дашкиных учителей стал проявлять к Эле явный мужской интерес, она не сразу поверила в это, но потом ухватилась за новые отношения, как умирающий за кислородную подушку.
Он был по-своему привлекателен- крепкий и синеглазый, и в то же время одинокий и неустроенный. Правда, старше ее на десять лет и с небольшой зарплатой, но это неважно. Эля устала надеяться только на себя, она никогда не была сильной личностью, и ей, как воздух, необходимы были поддержка и новые эмоции. В конце концов, ей было всего лишь тридцать пять, и она была красива.
Глава 34
Примерно через неделю после разговора Вадима с Петром Байбеко, рано утром, когда организм еще не совсем очнулся ото сна, и Вадик с Натальей Павловной собирались взбодриться горячим кофе, а заодно и позавтракать, Петр без стука ворвался в комнату, чрезвычайно возбужденный.
- Вадим, ты был прав, похоже! Совершено еще одно убийство наркоторговца в интересующем нас районе!
Вадим, не успевший хлебнуть бодрящего напитка, удивленно поднял брови. Такая замедленная реакция не устроила Петра, который продолжал с воодушевлением:
- Убит Михеев Валентин, третий наркоторговец, помнишь? Задушен в своей квартире, где проживал, как и Хабибуллин, один, без родственников. Убийство произошло вчера, предположительно, днем. Труп обнаружил поздно вечером знакомый, видимо, наркоман, заглянувший за дозой. Дверь была незаперта. Зацепок пока никаких, эксперты работают.
- А чем задушен?
- Узким длинным предметом, предположительно, струной.
- Тогда по орудию убийства твое преступление, Вадик, не совсем вписывается в серию, - скептически заметила Наталья Павловна, медленно размешивая сахар в бокале. В комнате витал будоражащий, притягательный аромат, от которого буквально сводило голодный желудок следователя.
- А зачем струна там, где есть шарф? - резонно возразил Вадим, решительно выбрасывая из головы мысли о завтраке. - Струну еще надо на шею незаметно закинуть, а шарф достаточно за концы потянуть. Надо ставить вопрос об объединении дел, - сказал он, поднимаясь. - В любом случае я хочу просить, чтобы новое дело мне отдали.
- А ты не слишком торопишься?- попробовала притормозить его Наталья Павловна
- Не слишком. У меня есть версия, какая - пока не скажу, - и он отправился в кабинет полковника Серова, своего непосредственного начальника. - Попрошу, чтобы и тебя подключили к этому делу, ты не против? - спросил он на ходу у опера.
- Я только за, - отозвался тот.
Серов был занят, он как раз беседовал с главком по поводу нового преступления, и Вадиму пришлось подождать за дверью окончания разговора. Получив разрешение войти, Вадим сразу принялся убеждать начальника, чтобы ему передали это дело. Полковник удивился такому рвению молодого и неопытного следователя, но, вспомнив, чей он сын, решил все же выслушать его.
Выложив Серову доводы в пользу серии, Вадим добавил:
- Алиби главному подозреваемому по делу об убийстве Наиля Хабибуллина обеспечил, если вы помните, Завьялов Николай Иванович, школьный учитель. Между тем, ведя дело об убийстве Слонкина Виталия Семеновича, я получил информацию о том, что Завьялов в девяностые годы усиленно сигнализировал в милицию о продаже наркотиков ученикам его школы, в частности, обвинял он в этом Слонкина, Хабибуллина и Михеева. Вот в рамках своего дела я и побеседовал с Завьяловым на предмет того, что он знает о незаконной деятельности Слонкина.
- Что? - возмутился Серов. - Кто разрешил? Ваше расследование завершено, как мне известно, и убийца найден!
- Не беспокойтесь, Андрей Юрьевич, беседа была неофициальная, и только с вашей санкции я сниму с него показания, если потребуется, задавая вопросы в нужном ключе.
Полковник Серов, прекрасно понимавший, что исследование деятельности племянника депутата Головакина, к тому же теперь и кандидата в мэры города, может быть опасно для его карьеры, успокоился и одобрительно посмотрел на сына генерала Чесухина, отметив про себя его сообразительность и такт. Вот благодаря таким умненьким мальчикам начальство может успешно руководить, не компрометируя себя двусмысленными распоряжениями и высказываниями. Пожалуй, стоит подумать о повышении Чесухина в звании, подобные кадры всегда нужны системе.
- Так вот, - продолжил воодушевленный Вадим, мгновенно считавший довольную мимику Серова. - В ходе беседы я выяснил, что Завьялов был когда-то тренером Прохора Гребенцова, основного подозреваемого по убийству Хабибуллина. Он заявил, что в момент совершения убийства Прохор был у него в гостях. Кроме того, соседи Завьялова показали, что весь вечер машина Прохора стояла у подъезда. Казалось бы, алиби железное…
- Тебя что-то смущает? - перешел на ты полковник, что было знаком его особого расположения к говорившему.
- Меня насторожили взгляды Завьялова. Он выразил удивление, что по прошествии длительного времени мы все еще ищем убийцу наркоторговца, в то время как, по его мнению, настоящие преступники остаются якобы безнаказанными. Он даже попытался вызвать у меня сочувствие к убийце. Рассуждал о страданиях родственников наркоманов, об отсутствии неотвратимости наказания и справедливости, о необходимости вновь вернуть смертную казнь в России.
- И что ты об этом думаешь?
- После решения Конституционного Суда назад пути нет, смертная казнь навсегда ушла в прошлое в этой стране.
- Да я не об этом спросил, - поморщился полковник.
- А! Я считаю, что Завьялов может намеренно, из идейных, так сказать, соображений, покрывать Прохора Гребенцова. Между тем, именно Гребенцов работал сантехником в доме, где проживал Хабибуллин. Именно он приходил в тот день на вызов в квартиру Хабибуллина. Я даже подозреваю, что озлобленные соседи наркоторговца могли скрыть от следствия какие-то улики.
- Что ж, разумные предположения. Так ты думаешь, что Валентина Михеева убил тот же человек, что и Хабибуллина?
- Я почти уверен. Более того, возможно, что и убийство Слонкина - его рук дело. Во всяком случае, все наши улики по, казалось бы, завершенному делу, могут рассыпаться в суде без чистосердечного признания обвиняемого.
- Хорошо, дело по убийству Михеева я поручаю тебе. О возможности объединения поговорим позже. Действуй, - заключил полковник Серов, одобрительно похлопав Вадима по плечу.
Глава 35
…Регулярные просмотры порнографических фильмов объединили компанию одноклассников. Приглянувшаяся Эдику Аленка все реже проводила время с подругами: между ней и Эдиком завязался страстный взрослый роман. Такой поступок девочки сочли предательством и осудили.
- Очень глупо! Подарить себя простому мальчишке! - со знанием дела говорила Лерка. - Ты знаешь, сколько можно заработать на нашей девственности? Тысяч двести-триста!
И Лерка под строгим секретом рассказала ошарашенной Наташке о своем неудавшемся опыте.
- И что ты теперь будешь делать?
- Пока не знаю. Одно знаю наверняка - с ровесником, как Аленка, связываться не хочу!
Наташке тоже хотелось стать богатой. Мать ее, не имея высшего образования, работала в отделе кадров небольшого общества с ограниченной ответственностью и крепко держалась за свою копеечную зарплату. Девчонке вечно приходилось донашивать чужие вещи, которые мама старательно подгоняла под ее точеную фигурку. А как бы классно смотрелись на этой фигурке фирменные вещички!
- Лер, мы ведь подруги, правда? Давай действовать вместе! Мне нравится твоя идея. Только, если у нас появятся большие деньги, как мы их сможем тратить незаметно для родных?
- Совсем необязательно тратить все деньги сразу. Делать маникюр, покупать всякие вкусности, в кафе ходить, на дискотеки можно и незаметно, а шмотки будем прятать от домашних. Можем, например, вдвоем с тобой на автобусную экскурсию поехать по городам, а уж там-то мы с тобой разгуляемся! Да и вообще, приятно знать, что у тебя есть деньги, - это возможности. Вот девять классов закончим - и родители нам не указ, имеем право жить самостоятельно. Вот тогда-то денежки нам и пригодятся. Ну как, согласна?
- Конечно, а чего тут долго думать?
- И ты готова переспать с незнакомым мужчиной?
- А что такого? Может, он будет очень даже симпатичный? Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
Воображение рисовало ей мужественного мачо, немолодого и не слишком красивого, но крепкого, как Жофрей из «Анжелики». Возможно, он влюбится в нее и даже женится. А что, разве такого не может быть?
- Правильно! Чего нам бояться? Все это делают, только скрывают.
Текст взят с http://www.lit-bit.narod.ru/
