Андрей Мартьянов - Белая акула

– Следовательно, успели ознакомиться с большинством здешних обычаев и традиций, времени было предостаточно. Вы единственный алхимик, который не считает традиции обязательными, не возводит в ранг догмы. Ваша гильдия похожа на некий тайный орден и это объяснимо – тайны ремесла необходимо беречь. Однако никто из гильдейских алхимиков почти не общается с простецами, не заводит близкой дружбы с дворянами, не склонен к странствиям, они очень замкнуты, что расценивается как заносчивость. Помните, я говорил о глазах с двойным дном? Лично от вас такого впечатления не остается – вы открыты. Успели объездить весь континент, у вас немало друзей. Вы ведете себя совершенно иначе и этим обращаете на себя внимание.
«За что периодически получаю шумные нагоняи от Университетских кураторов, – подумал я. – Что мешало прислушаться к пану Щепану, советовавшему быть поскромнее? Впрочем, никаких инструкций я не нарушал, просто хотел лично ознакомиться со всеми аспектами нашей деятельности на Меркуриуме. Не с помощью компьютеров центра наблюдений, а в полевых условиях! Вот вам последствия… Щепан меня убьет!»
– Вы другой, – повторил Вильрих. – И это дало мне надежду, что именно от вас я получу некоторые объяснения.
– Какие именно объяснения? – недовольно проворчал я. – Вы подозреваете гильдию алхимиков в некоем страшном заговоре? Граульфианцев здесь меньше сотни, что мы можем сделать? Свергнуть королевскую власть? Уничтожить Церковь? Отобрать у благородных древние права и привилегии? Захватить планету? Абсурд! Вы ведь знаете, что в нашем распоряжении сотни и тысячи миров, куда более привлекательных и чудесных, чем Меркуриум! Я не очень вас обижу, если скажу, что люди с других планет откровенно смеются над вами?..
Я осекся, поняв, что сказал лишнего. Ну-ка, попридержи язык! В соответствии с договором с Советом Первого Поколения мы не должны рассказывать местным о жизни других планет и царящих там настроениях! Ничто не должно провоцировать меркурианцев к попыткам узнать, как поживают более прогрессивные соседи – аналогию можно найти в истории Земли, так называемый «железный занавес» времен конфликта между идеологиями в XX веке!
– Пускай смеются, – принц отмахнулся. – Вы меня не поняли, пан Николай. Никто не обвиняет ваших собратьев но ремеслу в тайных злоумышлениях. Просто мы полагаем, что алхимики знают о происходящем куда больше, ваша миссия на Меркуриуме не ограничена обязанностью развлекать дворянство колдовскими фокусами, гороскопами и бесконечными обещаниями раскрыть секреты мироздания!
– Кто это – «мы»? Вильрих, если вы решились встретиться со мной, то будьте откровенным до конца. У меня тоже предостаточно вопросов – что означают слова «нарушено равновесие», к примеру?
– Мы… Нас немного, еще меньше, чем алхимиков, – медленно начал принц. – Два с небольшим десятка дворян, причем половика из них землями и рентой не владеют, живут своим умом, как эта вульгарная Злая Клара, у которой мы обедали. Крошечное сообщество людей, которым не все равно, что будет завтра и наступит ли рассвет. Вы спросили о равновесии? Я слышал, будто на Граульфе в Бога не веруют, это правда?
– Правда, – нехотя согласился я.
– Тогда как вы объясните существование дьявола? Настоящего дьявола, Падшего Ангела и его присных? Демонов, которые выползают из преисподней в наш мир и безжалостно терзают его?
Я, безусловно, могу объяснить. Только его высочество вряд ли поверит. Да и режим секретности, опять же…
– Меркуриум еще не подошел к самому краю бездны, – жарко и убежденно заговорил Вильрих. – Но почувствовать ее зловонное дыхание можно прямо сейчас! Сатана здесь, совсем рядом, его посланцы являются все чаще и чаще, остановить их невозможно, Святая Церковь обеспокоена, на севере Остмарка брошены десятки деревень, несколько замков, которые теперь принадлежат нежити и нечисти…
Лошади спокойно шли по тракту, навстречу попадались торговые обозы, спешившие оказаться в городе до темноты, нас обогнал гонец фельдъегерской службы князя – эмблема приметная. Обработанные поля сменились лиственным лесом. Я молчал, Вильрих рассказывал. Рассказывал обстоятельно, приводя неприятные и кровавые подробности – подтвержденные факты того, что «инциденты» происходили куда чаще, чем мы их фиксировали. Университет полагается на станции наблюдения, на «суеверия» меркурианцев, способных раздуть нападение вампира подкласса «Bruxa» на одинокого путника до масштабов массовой кровавой резни, никто внимания не обращал – у страха глаза велики, а мы занимаемся сбором и обработкой достоверной информации. Жуткие слухи аборигенов, тем более из числа простецов, принимать на веру невозможно.
Вильрих был невероятно серьезен и знал, о чем говорит. На память перечислил названия поселков в Остмарке, подвергшихся нападению нечисти и чудовищ, сообщил, что за последние годы погибли сорок три дворянина (цифра абсолютно нереальная!), простецов же без счета, монстры плодятся, люди постепенно отходят к югу, сдавая позиции… Не-ве-ро-ят-но! Начнись непредвиденная миграция опасных видов, мы бы узнали об этом первыми и приняли экстренные меры! Однако и Стража Крепостей нервничает, охотники на страшилищ подтверждают: потусторонних существ, равно как и монстров «из плоти и крови» стало значительно больше, чем раньше!
Безусловно, проблемы есть и незачем от них отворачиваться. Реализация такого глобального проекта, как «Легенда», не может обойтись без трудностей, но все они решаемы – всегда встречались особи с нарушениями в схеме поведения, у некоторых серийных образцов мы находили аномалии, вызванные сбоями в технологическом процессе. Все-таки Университет производит не горшки или кирпичи, а высокоорганизованных многоклеточных живых существ, от ошибок никто не застрахован! Но такие случаи единичны, они не могут войти в систему! Как тогда прикажете расценивать слова Вильриха и Рикимера, утверждающих, что искусственные твари ведут себя необычайно агрессивно? С чего бы? Ни один из двадцати восьми центров наблюдения не подавал тревоги!
– …Это началось давно, лет сто сорок назад, – изливший наболевшее Вильрих отчасти успокоился и начал говорить тише. – Я прямой потомок землян, но только в Седьмом поколении, сам свидетельствовать не могу, старшая сестра рассказывала… Первый натиск тварей случился незадолго до мятежа в Готии, когда Риттер фон Визмар попытался объединить тамошних дикарей. Этому полоумному надо сказать спасибо – он, вместе с остальными мятежниками, без колебаний уничтожал нечисть не только в пределах своих земель, но и в странах, на которые перекинулась война. Аза каждого алхимика, взятого в плен живьем, обещал награду золотом по весу. Знаете об этом?
– Нет, – признался я. – Впервые слышу.
– Потом спросите у своих, какова причина столь пристального внимания фон Визмара к вашей тихой гильдии. Он был человеком очень непростым, значит, и его любопытство имело под собой веские основания Визмар был уверен, что алхимики причастны к некоторым тайнам, до которых он хотел добраться.
– Я читал об этом мятеже в хрониках, но то, о чем вы сейчас рассказали, в исторических трудах не упоминается.
– Еще бы! Риттер фон Визмар теперь персонаж более сказочный, чем исторический. Детали мятежа известны только непосредственным участникам тех событий. Включая моего отца, который полагает, что Визмар был великим человеком, но предпочитает говорить об этом только в узком семейном кругу.
– Отчего же?
– По разным причинам, – глядя в сторону ответил бродячий принц крови. – Глядите, межевой столб и дорога на Осечню. Осталось миль восемь, не больше. Давайте за мной!

***

– Мрачноватое местечко, – я невольно поежился. – Никогда раньше здесь не был, хотя до города рукой подать. Может быть объясните, кто живет в этом доме?
– Одна старая подруга, – Вильрих загадочно улыбнулся. – Эльзбет из Лоденице, дочь барона Лоденицкого. Слыхали?
– Где-то неподалеку от Ольденбурга, верно?
– Да, сущий медвежий угол по сравнению с вашими столицами… Умоляю, ничему не удивляйтесь, будьте естественны. Эльзбет чуточку странная, но странность не означает душевного нездоровья. Ей просто нравится такая жизнь.
Нравится? Оригинальные вкусы у подружки Вильриха, споров нет. Когда мы свернули с осечинской дороги в лес, я подумал, что принц ищет какой-нибудь охотничий домик или, наоборот, хочет показать мне нечто наподобие заброшенной старой мельницы, где непременно обитает водяной демон или всякая другая мерзопакость из университетского «красного списка» – не зря ведь мы вооружены клинками с серебрением? После рассказов принца о неприятностях в Остмарке и скверных известий, доставленных Рикимером со товарищи из предгорий Танвальда, я был готов поверить в любую небывальщину, подтверждающую, что система наблюдения почему-то вышла из строя или показывает неверные сведения… Насколько неверные, вот вопрос?!
Обширная прогалина, на краю которой Вильрих остановил своего жеребца не представляла из себя ничего особенного, зато дом, выстроенный на бережку овального пруда с мутной водой, выглядел так, словно в нем обитал сказочный злой волшебник. Темные бревна, узкие окна затянуты чем-то вроде пузыря – настоящие бельма слепца. Конек крыши вырезан в виде оскалившейся морды безобразного чудовища, перед крыльцом вкопаны три идола со зверскими рожами, причем деревянные губы вымазаны засохшей кровью, к которой прилипли мелкие птичьи перышки. На крюках вбитых в стены дома, красуются белые черепа, причем не только обычных животных. Взглядом профессионала я определил череп эферкапа, сразу за ним башка гхолла, потом арфаксата – сплошные челюсти и зубы частоколом, не захочешь, а испугаешься,
– Очень надеюсь, что священники сюда заглядывают нечасто, – сказал я, осмотревшись. – Иначе этой пани Эльзбет грозят крупные неприятности. Колдовством попахивает.
– Еще как, – фыркнул Вильрих. – Она ведьма. Самая настоящая ведьма.
– Практикует без дозволения управы по особым делам? – во мне тотчас проснулся бюрократ. Некие подобия лицензий на магическую деятельность выдавала наша контора вместе с представителями Дольни-Краловицкого епископата, обязанными убедиться, что никто не посмеет баловаться чернокнижием. – Надо же, у нас под боком орудует матерая ведьмища, а никто ничего не знает! Пронюхают в епископате – будет скандал…
– Простецы из окрестных деревень знают, – пожал плечами Вильрих. – Но молчат. Ходят к ней за помощью – Эльзбет умеет исцелять наложением рук.
Я хотел было ответить, что все мы умеем это делать да не все развивают надлежащие способности, но тут дверные петли заскрипели, открылся мерцающий красноватым огнем проем, неровный свет загородила женская фигура. Если учитывать, что солнце недавно скрылось за верхушками деревьев и близился закат, выглядело это достаточно зловеще. Ударил порыв ветра, звякнули невидимые колокольчики, развешенные в отдушинах под крышей, вдобавок раздался тихий свист, будто бы птичий. Даже отлично зная, что колдовства ( настоящего колдовства…) не бывает, я не мог отделаться от впечатления, что вижу не спектакль, призванный произвести впечатление на случайных гостей, а некое волшебное действо , исполненное глубокого смысла.
– Явились, господа хорошие? – наваждение сгинуло, когда на первый план вышла хозяйка страшненькой усадьбы. – Вильрих, не делай вид, будто ты редкий гость – коновязь за домом, там навес. Оставьте лошадей и идите в дом…
Внешность пани Эльзбет меньше всего ассоциировалась с расхожими представлениями о ведьмах. Горбоносая согбенная старица с кривым глазом, четырьмя зубами, бородавками и всклокоченными седыми патлами – это отживший свое реликт, персонаж легенд Земли, а мы, как известно, на самобытном Меркуриуме. Ведьмы на метлах здесь не летают, формы имеют самые привлекательные, обладают роскошными косами с яркой рыжинкой и веселыми карими глазами, По виду Эльзбет не дашь больше двадцати семи лет, граница между расцветом молодости и подступающей зрелостью, но сколько ей на самом деле, я решил не гадать.
У коновязи нас поджидал сюрприз, отчасти смахивавший на ожившую корягу с точками ярко-зеленых глазок. Глядите-ка, натуральный древоног, подобие лешего, существо бестолковое и неопасное – этот проект тоже признан неудачным, но закрывать его не стали. Что он здесь делает, вот любопытно? Неужели ведьма его приручила? Каким образом? Существа этого типа сторонятся человека.
Мало того, что приручила! Не обращая внимания на людей, ходячий пень проковылял к лошадкам, ничуть его не испугавшимся, руками-ветками извлек из деревянного ящика холщовые мешочки с овсом, надел их на шеи нашим скакунам и снова затих в углу – древоноги малоподвижны… Я только присвистнул.
– Это еще цветочки, ягодки будут впереди, – усмехнулся Вильрих, наблюдая, как у меня вытянулось лицо. – Я предупреждал, Эльзбет женщина своеобразная, умеет многое, а знает еще больше. Таких как она – единицы. На забавный антураж не обращайте внимания, она любит все необычное. Да и статус обязывает, магия спокон веку была таинством, долженствующим вызывать трепет.
– Магия… – медленно повторил я.
О Господи, им ведь не объяснишь первопричины наших немалых способностей с помощью терминов биофизики и биоэнергетики, не обучены меркурианцы высоким наукам. Схоластика или риторика – это сколько угодно, но только не серьезные дисциплины, о которых на Меркуриуме и слыхом не слыхивали. Здесь я в полной мере осознал, что означает слово «средневековье». Средневековье, во всей его ограниченности и незамутненной наивности. Искусственной деградации подверглись не только экономика и система социальных взаимоотношений, но и психология обитателей планеты. Всех, кроме нескольких избранных, которые и заварили эту кашу, – одному лишь Совету Первого Поколения известно ВСЁ. То есть как, почему и с помощью каких технологий высокоцивилизованные выходцы с Земли, рожденные в эпоху космических путешествий и информационного общества, вместе со своими потомками откатились на полтора-два тысячелетия назад.
Самое смешное в том, что меркурианцы вполне счастливы, о другой жизни не помышляют, а техника, сложнее ветряной мельницы или печатного пресса, ставит их в тупик. Недаром про группу «Сапфир» ходит столько леденящих кровь историй, сводящихся к общему тезису о неких потусторонних инфернальных силах, над которыми воля и разум человека не властны. Эх, знали бы вы о портативных системах противовоздушной обороны, легенда развеялась бы в одночасье – челноки-то устаревшие, в технократических мирах один их вид вызовет добродушную улыбку военных и привлечет внимание коллекционеров старинной техники! Однако стоящие на вооружении «Сапфира» четыре штурмовика и два беспилотных бомбардировщика для Меркуриума – грозная сила, позволяющая контролировать всю планету и решать возникающие проблемы быстро и радикально. Достаточно вспомнить пример с мятежом Риттера фон Визмара – меркурианцы искренне полагают, что на него самого и войско бунтовщиков обрушилось ужасающее проклятие в виде Гвардии Небес…
– Чем это пахнет? – когда мы поднялись на крыльцо, я потянул носом и поморщился. Шибануло тухлятиной, да так, что голова чуть закружилась. Вился дымок от курящихся благовоний, но толку от них было мало. – Чем она там занимается? Некромантией? Умертвий из могил поднимает?
– Увидите, – буркнул Вильрих и тоже скривился. – Вам будет интересно.
В сенях уже не просто смердело, а буквально вопияло к небесам – бедняжка Эльзбет, такой запах и за несколько лег не выветрится! Жить здесь будет невозможно.
– Вельможные, заходите, не стесняйтесь, – из недр дома донесся высокий голос ведьмы. – Слегка попахивает, конечно. Потерпите.
Панк Эльзбет вышла навстречу. Да, хороша. По моему мнению, настоящие колдуньи не должны быть уродинами, незачем следовать отжившим свое стереотипам замшелого прошлого! Одевается в мужское, что противоречит приличиям и законам Церкви, однако по сравнению с нелицензированным ведовством этот грех простителен.
Изнутри логово подруги Вильриха изрядно смахивало на нашу алхимическую лабораторию, вернее на ту ее часть, что предназначалась зля приема впечатлительных посетителей из числа меркурианских аборигенов. Длинный «рабочий» с гол с бесчисленными сосудами, колбами и хрустальными шарами разных калибров, чучела вполне узнаваемых чудовищ (большинство – настоящие!), засушенные травы, неплохая подборка амулетов граульфианского производства – алхимики продают обереги, способные предупредить владельца о приближении «нечисти», наносенсоры реагируют на специфическое биополе существа этого класса красным свечением различной интенсивности. Каждый талисман стоит безумных денег, значит, пани Эльзбет не бедствует. Сразу за просторными сенями лестница, ведущая на второй этаж, наверняка в жилые покои. Наглухо запертая дверь украшена рунами, щели старательно законопачены листьями пахучего растения – неудивительно, если учитывать тот факт, что здесь можно десяток топоров в воздухе повесить! Нет сомнений, Эльзбет это не спасет, в спальне наверняка разит мертвечиной ничуть не меньше, чем внизу…
Багровый отсвет давали химические лампы – фитиль пропитывается смесью из селитры, масла и еще черт знает каких ингредиентов, такой светильник не коптит и способен гореть почти сутки. Кроме ламп у дальней стены пылали десятки толстых свечей, установленных на пирамидообразной железной стойке. Вся эта иллюминация была затеяна ради предмета, от которого и исходил невыносимый смрад. Предмет возлежал на отдельном широченном столе, окованном жестью с пятнами ржавчины.
Пока Вильрих представлял меня – «Тот самый алхимик, с Граульфа, служит у князя Якуба», – Эльзбет надела измызганный кожаный фартук, чрезвычайно похожий на мясницкий, принесла к столу тяжелую коробку, открыла и я узрел набор блестящих инструментов, вполне подошедших бы увлеченному любимым ремеслом палачу. Ножи, замысловатые крючки, странно изогнутые ножницы и тонкие спицы. Украшение любой пыточной. Впрочем, на сверкающее железо я обратил мало внимания, куда больше привлекал источник миазмов, распятый на поверхности стола – лапы были накрепко привязаны ремнями к вбитым в углы штырям.
– Что скажет многоученый алхимик? – ведьма посмотрела на меня загадочно, но в ее полуулыбке угадывалась ирония. – Подойди, не бойся, оно дохлое.
– Это чувствуется, – просипел я.
– По крайней мере, я полагаю , что дохлое… – добавила Эльзбет с откровенной насмешкой, – В таком деле ни в чем нельзя быть уверенной до конца.
– Что это за тварь? – я наконец сообразил задать самый важный вопрос. Руководство Университета теперь вправе с чистой совестью меня уволить: биологический вид опознан не был, хотя я, обладая великолепной памятью, наперечет помнил облик и характеристики всех наших образцов, пугался только в регистрационных номерах. С эндемиками и земными видами было еще проще, обыкновенная углеродная жизнь…
ТАКИХ существ на Меркуриуме нет. В любом случае, раньше не было. Что делается, подумать только!
«Вернувшись в город, надо будет обязательно проверить статистику перемещений через планетарные точки сингулярности. – машинально отметил я. – Вдруг эту мерзость завезли сюда случайно?.. Но к го и зачем? Нет. такое решительно невозможно, карантин строжайший, четыре независимых системы контроля, гравитационные помехи, „Сапфир“ тоже не дремлет!..»
– Позвольте. – я поддался наитию, вежливо отстранил пани Эльзбет, сорвал с цепочки на поясе универсальный детектор, выполненный в виде семилучевого солнечного колеса, и загнав поглубже появившийся под грудиной рвотный комок приложив его к дряблой коже гадины. Подождал несколько секунд. «Магический» амулет залился радужным светом, отбросив на стены тонкие красный, синий и густо-фиолетовый лучики. Эльзбет завистливо охнула – не видела раньше ничего подобного, что вполне понятно: такой артефакт купить невозможно. Это оборудование предназначено только для сотрудников Университета.
Детектор регистрировал остаточный фон биоизлучения, по которому можно сразу определить, к какой группе относится объект исследовании. Красный – нечист, синий или зеленый – нейтрал, фиолетовый – латентный хищник, в основном питающийся падалью или вообще предпочитающий вегетарианскую диету до времени, пока не попадется чересчур слабая или больная добыча. Вроде земной гиены. После физической смерти особи наноконтроллеры активны еще в течение нескольких недель, а это… этот… монстр сдох, судя по запаху, месяц назад. Признаков разложения нет. Почему, спрашивается?
Загадка вот в чем: класс «Inferno» и класс «Nature» генетически несовместимы. Нельзя создать помесь кошки и крокодила! Одинаково фонить они не могут, я поди ж ты – и красный лучик, и синий. Бред!
– Его убили минувшей ночью, – пани Эльзбет словно прочитала мои мысли. – Очень недалеко отсюда, в одном из домов деревни Черна Он забрался в жилище простецов. Шесть погибших. Когда на крики сбежались вооруженные кто чем соседи, зверь ранил еще дюжину. Смотрите, на задних лапах тяжелые ожоги – святая вода, подоспел священник. Добивали цепами, поэтому вид такой неприглядный. Запах? Нечистая сила всегда воняет, но этот – особенно. Я потом забрала труп. Простецы перевозили его на телеге, уже утром. Были опасения, что тело под солнечными лучами расточится, как у любого демона, однако этого не произошло…
Да-да, разумеется. Ультрафиолет, мгновенная реакция распада тканей, разрушаются межклеточные перегородки и большинство белков, от твари класса «Inferno» остается мутная лужа Над этой технологией в Университете работали четверть столетия, пока добились искомого результата – нечисть «исчезает» в самом буквальном смысле этого слова. От трупа практически ничего не остается.
Тело жутко изуродовано: крестьянский цен – оружие донельзя опасное, хоть и неблагородное, – но все внешние признаки «Inferno» у этого существа налицо, можно определить безошибочно. Стандартный набор зубов-копей, яйцеобразный череп с очень глубокими глазницами и впадиной вместо носа – узкие вертикальные щели. Нижняя челюсть разбита, видны характерные двойные клыки. А вот сложение нестандартное, все «демоны» антропоморфны, то есть отдаленно напоминают человека, ходят на двух конечностях. Этот монстр больше напоминает очень крупную собаку или даже рептилию, плечевой пояс низко, а угол локтевого сгиба слишком острый, будто у ящерицы. Кожа бледно-синюшная, скользкая, никаких признаков чешуи или шерсти. Словом, уродище каких поискать.
– Посторонитесь, я начну, – безмятежно сказала ведьма. – Забрызгает ненароком, полжизни не отмоетесь.
Вскрытие? Я так и знал! Убивать надо за столь нездоровую тягу к естествознанию!
– …Это беременная самка, – четверть часа спустя заявила Эльзбет. К этому времени я остался в гордом одиночестве. Вильрих не выдержал и ринулся наружу. Полагаю, блевать. Я и сам держался из последних сил. Ведьма сосредоточенно трудилась, ей все было нипочем. Прирожденный вивисектор. – Три плода, Смотрите, они живы…
– Живы? – Это оказалось последней каплей. – Почему?!
– Не знаю, господин алхимик, не знаю… Может, ты расскажешь?

Глава шестая
СЛЕДСТВИЕ ВЕДУ Я!

В.Моравия – Готия.
15–17 июля 3273 г. по РХ
– Сотый раз повторяю: Николай, бросай пить! – ярился пан Щепан из Крумно. Господин начальник прибыл с Граульфа через Металабиринт ночью, пока я постигал азы занимательной анатомии. – С белой горячкой не шутят! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?
– Отлично понимаю. – я вынул из мешка наглухо запечатанный сосуд мутного стекла и утвердил его на столе. – Один из эмбрионов, выпросил на намять. Можно провести сравнительный анализ…
Пан Щепан уперся обоими локтями в стол, и воззрился на меня сочувствующе:
– Партеногенез, хочешь сказать?.. Согласен, этого прелестного младенчика мы переправим в Университет как можно быстрее, пусть на кафедре биоскульптуры разбираются. Однако, по-моему, ты все усложняешь, что всегда было свойственно молодежи.
– Молодежи? — переспросил я, пробуя это слово на вкус.
– Не придирайся к метафорам. Ты пришел в Университет сравнительно недавно, кроме того, ты не теоретик, а практик, работаешь с живыми экземплярами.
– Однако некоторое представление о технологии производства имею! – бурно возразил я. – Нечистая сила не может размножаться! Никак! И, конечно, не может скрещиваться с другими видами!
– Почему ты решил, что этот зверь вообще принадлежит к искусственным существам? – пожал плечами Щепан. – Между прочим, наши исследователи, проводившие описание экосферы Меркуриума до начала полномасштабного внедрения «Легенды», не заметили некоторых реликтовых тварей, обитающих в глуши. Невозможно ведь прочесать каждый дюйм – это огромная планета, а не аккуратный палисадник жены замкового каштеляна! Мы периодически находим неизвестных ранее эндемиков, их немного, но они встречаются. Будь проще!
– Проще? – рявкнул я и выложил перед Щепа-ном главный козырь: – Вот детектор, можно спуститься вниз и просмотреть данные. Я никогда не слышал о том, чтобы хоть один эндемик фонил точно так же, как наши красавчики! Откуда могут появиться контроллеры у животных, развивавшихся естественным путем?
– Возражение: откуда тогда они взялись у твари, не описанной в реестре?
– У всех искусственных организмов, способных к размножению, нанотехнические устройства на биооснове клонируются и передаются по наследству зародышам, верно?
– Николай, не надо меня путать! Где логика? По твоим словам, станции слежения «новых существ» почему-то не видят, правильно? Во-вторых, особи, относящиеся к «Inferno», по определению не могут иметь потомства – отсутствует аппарат размножения, полнейшая стерильность! – значит, и контроллеры передать некому. Почему тогда у зверя, которого тебе показала ведьма, сохранялся остаточный фон?
– Да потому, что энергетические явления присущи любому живому существу! Другой вопрос, отчего вдруг излучение соответствует диапазонам университетских образцов? Да еще и в таком невероятном сочетании – нечисть-нейтрал?
– Случайная мутация? – предположил Щепан. – Упырина заснула на груде урана, а пробудилась прекрасной принцессой. Устраивает?
– Где в радиусе ближайших десяти световых лет вы найдете груду урана, тем более не природного, а высокообогащенного? – фыркнул я. – Кроме того, чудовище ее было похоже на принцессу, как на прекрасную, так и на больную проказой. С эмбрионами тоже хватает непоняток: тварюгу убили простецы, а зародыши продолжали жить спустя почти сутки после смерти мамаши. У насекомых такое бывает – личинка питается погибшим организмом, в который она была подселена, но добыча очаровательной Эльзбет выглядела… гм… плацентарным животным. Абсурд, правда? Не родившийся детеныш млекопитающего погибает вместе с матерью, это аксиома.
– Млекопитающая нечистая сила… – с выражением произнес пан Щепан. – Да вдобавок еще и плацентарная. Пресвятая Дева, ну и работка у нас, любой нормальный человек спятит через день! Уговорил, сойдемся на том, что этот случай будет тщательно расследован. Представляешь, каково нам придется, если сюда припрется комиссия из Университета? Они нас наизнанку вывернут и повесят сушиться на солнышке! Полагаю, теперь плохие новости закончились?
– Мне очень жаль, но это лишь самое начало, – деревянно сказал я. – Пока вы отдыхали и пользовались всеми благами цивилизации на Граульфе, тут много чего случилось. Веселье в полном разгаре…
К финалу разговора пан Щепан стал выглядеть потным и несчастным. Жалеть его я не собирался и посему представил детальный отчет. Лабиринтная ударная волна в космосе, нарушение границ зоны безопасности вокруг объекта «Северо-запад-2». Спонтанные и бестолковые действия «Сапфира», непонятная задержка с принятием контрмер, чужак, встретившийся с кем-то из готийцев и запросто ускользнувший от потерявших хватку церберов Совета. Рассказы Стражи Крепостей, настораживающую повесть Вильриха и вурдалака из Ковар я приберег на сладкое, чем окончательно вогнал обожаемое начальство в депрессию.
– Стоит бросить тебя одного на несколько дней, как на планете начинает происходить незнамо что, – резюмировал пан Щепан, выслушав. – Боюсь, расследованием в рамках нашей кафедры мы теперь не обойдемся. Не говори мне, что глобальная система наблюдения вышла из строя и мы теряем контроль над ситуацией! Совсем недавно все было прекрасно, единичные инциденты можно не считать! Да нас гильотинируют через повешение в кипящем масле! Причем мы будем считать, что легко отделались!
– Число «инцидентов» просто-напросто превысило критическую массу, – рассудительно сказал я. – Раньше мы не замечали, что происходит нечто непредвиденное и не описанное в руководствах, а на циркулирующие среди меркурианцев слухи внимания не обращали – совершенно зря, кстати! Предлагаю вот что: пока на Граульф не докладывать, несколько дней или недель ничего не решат. Проверить все до единого компьютеры и выборочно – датчики, фиксирующие передвижение особей. Предупредить руководителей центров наблюдения, через вашу голову они рапорты подавать не вправе, субординация… Пусть утроят внимание и вплотную займутся работой с местным населением.
– Это противоречит режиму секретности…
– Да и плевать! Для начала мы должны получить достоверную картину происходящего, и уже потом обращаться за помощью в Университет. Решать вам, пан Щепан.
– Здравая мысль, – согласился он, подумав минутку. – Действительно, не стоит торопиться, только дров наломаем. Меня беспокоит этот Вильрих фон Зоттау, не хватало только, чтобы он начал болтать на каждом углу. И ведьма…
– Они готовы встретиться с вами пан Щепан. Встретиться, чтобы рассказать о своих соображениях. Воспринимайте их серьезно, эти люди имеют свойство думать нестандартно.
– Это и вызывает нехорошие подозрения. Настораживает. Хорошо, уговорил. Николай, ты отправляйся в…
– Подождите. Мне лучше поработать на самом важном направлении. Попробую выяснить, что за чужак приземлился возле технозоны и в чем причина его интереса к этому району. Сами понимаете, Крепости должны оберегаться с особой тщательностью. Разрешите воспользоваться системой «Доннар»?
– Ты не забыл, что она предназначена только для работы в экстремальных обстоятельствах?
– А у нас, видимо, праздник урожая? Рождественские гуляния? Поймите же, сейчас не время точно следовать устаревшим инструкциям! Обстоятельства вполне тянут на экстремальные!
– Действуй. Только не увлекайся, никакой самодеятельности, – кивнул Щепан. – Эту парочку, принца с ведьмой, ко мне немедленно… Пана Михаловеца тоже, он все-таки отвечает за техническое обеспечение центра, должен быть в курсе событий.
– Вот и замечательно! Вильрих остановился в городе, я передам ему приглашение.
– Только не исчезай надолго. Натура у тебя увлекающаяся, а дел сейчас будет невпроворот. Ты мне нужен здесь.
– Постараюсь…

***

Закончив с неотложными делами меньше чем за два часа и быстро поговорив с Вильрихом, обитавшем на постоялом дворе «для благородных» возле ратуши, я пешком отправился к Королевским воротам, откуда начиналась дорога к моравской столице. Лошадь брать смысла нет, кто ее домой отведет? Мне предстояло воспользоваться другим транспортным средством – самым быстрым, надежным и не вызывающим досадных задержек.
Следовало выйти из города, преодолеть широкий каменный мост через Римаву и подняться на холм. Через три с лишним километра появился густой перелесок, в котором пылал знакомый огонек, не воспринимаемый обычным зрением. Точка перехода Металабиринта сингулярности. Отсюда я могу «прыгнуть» хоть на Граульф, хоть на Землю – да куда угодно! Пространства-времени для нас не существует.
Планетарных точек на Меркуриуме немного, всего-то тридцать семь. Одиннадцать из них, находящихся в самых густонаселенных районах Скандзы, «заглушены» по просьбе Совета. Университет установил там генераторы искусственной гравитации, искажающие поля в локальной области и не позволяющие войти в Лабиринт. Шесть действующих точек остались на крайнем севере и в дикой Готии, одна на соседнем материке, все остальные расположены на поверхности океана, и чтобы добраться до них, надо приложить много усилий. Исключение – Дольни-Краловице, нам требуется постоянная связь с Граульфом, и как бы не брюзжал Совет, категорически настаивающий на полной изоляции планеты, эту точку входа-выхода мы используем постоянно.
Сосредоточившись, я закрыл глаза и «увидел невидимое» – розовые линии и полосы, сходящиеся в яркую звездочку прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки. Осталось настроиться на гравитационное поле Меркуриума, понять, как в данный момент оно взаимодействует со звездой, спутниками-лунами и другими планетами системы, один шаг вперед… Зная, как пользоваться этой, самой уникальной способностью нового человечества – секундное дело! Даже меньше, обычный переход из точки в точку на любое расстояние происходит без потерь во времени.
Готово! Сразу стало понятно, что холодрыга жуткая, градусов тридцать мороза. Зато очень ясно, на небе ни облачка, солнце бьет в глаза. Слой жесткого снега тонкий, под ногами сплошной лед, прямо впереди покрытые инеем серо-голубые скалы. А ну бегом!
Я вприпрыжку ринулся к скалам, попутно чувствуя, как меня ощупывают веера лучей биосканеров, активизировавшихся сразу по моему прибытию – любой живой объект подлежит идентификации, а в случае отсутствия допуска, немедленному уничтожению. Здесь, в четырехстах километрах от полюса, на забытой людьми и мистическими силами северной оконечности Скандзы, разместилась база «Доннар», единственный принадлежащий Университету объект, оборудованный не биотехническими шедеврами Граульфа, а техникой настоящей, привычной мне со времен жизни на Земле. То есть «железом» – новейшим, дорогим и сложным, произведенным на Юноне-II, чья субцивилизации является прямой наследницей Земли по схеме развития: они пошли по техногенному пути и достигли немыслимых высот. Я хоть и биолог по образованию и призванию, но все равно юнонианцам завидую – там воплотили в жизнь самые смелые мечты землян, воплотили фантастику в материю…
«Доннар» – это резервный командный пункт на самый критический случай. Падение гигантского астероида, общемировая эпидемия, нападение инопланетян (настоящих инопланетян, летописных «зеленых человечков», а не людей!), любая теоретически возможная глобальная катастрофа, вплоть до появления нейтронной звезды, благодаря которой Земля закончила свою историю! База спрятана в Арктике, за Полярным крутом и намеренно построена возле точки сингулярности, чтобы к ней всегда был доступ через Лабиринт.
База обычно находится в «режиме ожидания», но как только в охраняемом радиусе появляется один из владельцев, имеющих допуск по высшей категории, комплекс оживает и уже через несколько мгновений становится готов к работе. Достаточно отдать приказ, как с одной из лун Меркуриума стартуют несколько десятков мини-ракет, на орбите появится группировка спутников наблюдения и каждый квадратный метр планеты окажется под нашим контролем даже в крайне маловероятном случае отказа стационарных центров Университета.
(Маловероятном? Ну-ну…)
Зная, что случится, когда будет пересечена невидимая черта, я оттолкнулся от земли, сгруппировался и взлетел, подхваченный притягивающим полем. Человек неопытный перепугался бы до мокрых штанов, увидев, что сейчас со всего маху ударится о заиндевелую каменную стену. На миг расползлись лепестки диафрагмы, меня втянуло в глубокий колодец, ощущение свободного падения быстро сменилось уверенностью в том, что я очутился на твердой поверхности. Так и есть, внешний шлюз пройден, воздух теплый, сильно пахнет озоном. Впереди – освещенный выпуклыми белыми плафонами коридор.
– Добро пожаловать, господин Крылов, – раздался низкий баритон управляющего объектом искусственного разума. – Все системы активны, жду распоряжений.
– Орбитальный челнок, немедленно, – приказал я. – Вруби радары и сканеры автоматических станций на всех трех лунах, меня интересует крупный искусственный объект, который может находиться на высокой орбите планеты. Координаты, траектория, направление движения. Радиус поиска – астрономическая единица.
– Процедура займет не менее двадцати минут. Коридоры F, G, и L разблокированы, следуйте за указателями к ангару.
По полу побежала цепочка золотистых огоньков, справа открылся проход. База сравнительно невелика, однако способна вместить весь университетский персонал, трудящийся на Меркуриуме, для эвакуации сотрудников из районов, где нет доступа к точкам сингулярности, предназначены пять атмосферных модулей, для выхода в космос – хорошо вооруженный военно-транспортный челнок. Зачем он здесь? Очень просто: спутники связи нуждаются в замене, да и вообще запас карман не тянет, всякое может случиться.
Прямо, направо, еще раз направо, вниз через левитационный колодец. В ангаре значительно прохладнее, тотчас пар изо рта повалил.
– Предпочтете ручное управление? – осведомился искусственный разум. – Напоминаю, что у вас нет квалификации пилота, могу порекомендовать…
– Рули самостоятельно, – я махнул рукой. – Что с поиском?
– Пока безрезультатно. Вы желаете вылететь в любом случае?
– Да, конечно, и чем быстрее, тем лучше…
Сходства со старыми земными моделями у челнока не было ровным счетом никакого, с первого взгляда и не подумаешь, что проектировщики с Юноны создали именно космический корабль. Размеры солидные, не меньше сорока метров в длину и двадцать пять в ширину, больше всего челнок походил на панцирь черепахи, овальный и гладкий, как стекло. Никаких шасси и посадочных опор, вытянутая полусфера с плоским основанием просто стоит на металлическом полу ангара, отражая свет ламп. Крылья, стабилизаторы, кили, антенны связи и прочие ненужные детали отсутствуют как данность. Покрытие нанотехническое, сверхпроводящие волокна, поглощающие и перензлучающие все виды энергии, конфигурация молекул может быть изменена в любой момент, если в тебя стреляют, энергия разряда может быть перенаправлена на двигатели или усиление защитных полей, силовая установка комбинированная – ЭМ-поля, антигравы, квантовый лабиринтный движок… Всех наворотов, придуманных юнонианцами, не перечислить, это не просто челнок, а вершина технологической мысли, более сложными и совершенными могут быть только высокоорганизованные живые существа!
По поверхности корабля прокатилась рябь, в корпусе образовалась прореха – на Юноне это старомодно называется «шлюзом», хотя механики никакой: микроволокна расступились, пропуская человека. В кабине привычные кресла для пилотов, но систем управления не видно: надеваешь шлем или задействуешь имплант, отдаешь мысленные команды, а судно их выполняет. Поскольку имплантов я не ношу (вот еще баловство – вживлять в мозг «мертвую» технику! На Граульфе это считается едва ли не святотатством!), достаточно было закрепить крохотный ретранслятор на ушной раковине. Матовый свод впереди стал прозрачным, превратившись в огромное обзорное окно, появились голограммы служб навигации и обнаружения, словом, кабина приобрела более-менее типичный вид, а то сидишь, будто в изолированном от всего мира коконе…
– Полная готовность, – проинформировал ИР. – Стартовать?
– Давай.
Разошлись створки громадных ворот, снаружи замаскированных под скальный выход, в ангар замело снег. Движения судна не чувствовалось, челнок и не покачнулся, шел ровно, будто лодка в полный штиль. Никаких неприятных ощущений за время выхода из атмосферы, компенсирующие поля прекрасно отрегулированы, комфорт потрясающий.
Голубое небо потемнело, проступили звезды и яркая полоса галактического диска, благодаря фильтрам можно было не щурясь смотреть даже на звезду, вокруг которой вращался Меркуриум. Появились изрытые кратерами луны – белая, желтоватая и кирпично-красная. Планета сияла лазурью океанов и сверкающей кляксой северной полярной тапки.
– Неопознанный объект обнаружен, – наконец-то сообщил искусственный разум. Ура, я был прав! – Траектория замкнуто-эллиптическая, приблизительное расстояние…
– Короче! – перебил я. – Где он?
– Неподалеку от точки Лагранжа, пятьдесят три орбитальных градуса над планетой. Начать сближение?
– Только будь осторожнее, еще палить сдуру начнут…
– Напомню, что при старте задействованы все комплексы защиты, судно может находиться возле поверхности звезды или в эпицентре термоядерного взрыва без последствий для экипажа и рабочих систем.
– Спасибо, успокоил.
По-моему, это был транспортный корабль. Очень большой, измещение не меньше тридцати пяти тысяч регистровых тонн, а скорее всего куда больше. Некрасивый, угловатый, чем-то напоминающий гигантскую бутылку или неровный конус. Обшивка матово-черная, но…
– Подойди как можно ближе, – скомандовал я. — А лучше увеличь изображение опознавательных знаков!
Вот тебе, Коленька, и день святой Иоленты, или кого там сегодня в наших церквях поминают?! Гости прибыли оттуда, откуда ждать их было бессмысленно. Нет, я конечно предполагал, что люди Содружества в один далеко не прекрасный день начнут пользоваться глубинными участками Лабиринта, однако никак не думал, что это знаменательное событие произойдет так скоро!
Эмблему Сириус-Центра в виде розы ветров и золотого имперского орла ни с чем не перепутаешь. Наклоненные вправо буквы — «Equilbrum», чуть ниже, то же название более мелко, кириллицей, обозначен и порт приписки: «БС Хаген», система Эпсилон Эридана. Под небольшим жилым отсеком на борту еще один символ – белая акула на синем щите.
Ой-ой-ой! Дата постройки, выведенная под щитом, вначале привела меня в недоумение, а потом заставила признать, что это несомненная ошибка. 2852 год. Дальний корабль может эксплуатироваться сто лет, ну сто пятьдесят с обязательным капитальным ремонтом, ко только не пятьсот. Так не бывает, это корыто давным-давно обязаны были списать, разрезать и переплавить! Две тысячи шестьсот пятьдесят второй? За тридцать лет до окончания истории с Гермесом и «бегства „Птолемея“! не верю! Хоть кол мне на голове тешите, не верю и все тут!
– На борту есть люди? – обратился я к ИР.
– Проведено глубокое сканирование. Развитых форм жизни не обнаружено. Реакторы не активны, система жизнеобеспечения на жилой палубе предположительно не функционирует.
– Найди, где у него стыковочный шлюз, хочу туда забраться и посмотреть, что внутри.
– Это может быть опасно, – забеспокоился ИР. – Настоятельно рекомендую использовать защитный костюм. Подготовить робота-телохранителя?
– Не откажусь…
Под словами „защитный костюм“ на Юноне подразумевают еще одно микроскопическое устройство, которое можно засунуть в карман обычной одежды, носить на цепочке, да хоть проглотить, если возникнет желание! Генератор полей класса „А“, плюс осмотический фильтр, позволяющий дышать в самой разреженной атмосфере, Редкость и эксклюзив, выпускается мизерными партиями, но Университет с расходами не считается, обеспечение сотрудников средствами личной безопасности всегда было приоритетом. Робот-охранник чуть крупнее, размером не больше пальца – левитирующий аппарат, способный угостить недоброжелателя сгустком плазмы, ослепить профилированными импульсами лазера и разрезать плотный объект пучками высокоэнергетичных электронов. Когда над твоим плечом порхает эдакий миниатюрный истребитель, невольно начинаешь чувствовать себя увереннее.
Затруднений со стыковочным шлюзом не возникло. ИР придал участку корпуса челнока нужную форму, проверил герметичность соединения и подал энергию на бездействующие замки „Эквилибрума“ – заходи кто хочет, бери что понравится. Первым в темный коридор нырнул управляемый искусственным разумом робот, а когда пришел сигнал, дающий знать, что опасности нет. я шагнул вперед. Отлично знаю, как это выглядит со стороны – переливающаяся расплавленным золотом фигура в радужном ореоле, любой меркурианец, увидев такое, непременно решил бы, что встретился с ангелом. Я же не чувствовал никаких особых изменений, только вдох надо делать с небольшим усилием, да кожу покалывает статическими разрядами: все-таки меня окутывает вихрь концентрированной энергии, способной защитить если не от ядерного взрыва, то от пули или лазера – точно.
Данные сканеров подтвердились. На корабле пусто, комплекс жизнеобеспечения не действует. Давление воздуха понижено, но утечек не отмечено, пробоин в обшивке нет. Температура упала до минус ста семнадцати по классической шкале Цельсия.
Я прогулялся по палубе, заглянул в каюты, только одна показалась мне жилой. Обнаружил папку с распечатанными документами – пришлось вызывать с челнока робот-манипулятор, при всех преимуществах защитного костюма взять в руки какой-либо предмет я не могу. Центр управления мертв, не горит ни единый индикатор, только аварийная подсветка. Спустился в трюм, забитый контейнерами и уродливыми механизмами, добрался до реакторного зала. Силовая установка бездействует. На обратном пути заметил десятки намертво закрепленных цилиндров, осмотрел один и только головой покачал – маркировка и красно-желтые значки с „пропеллером“ в треугольнике однозначно указывали, что это водородные бомбы. Сколько ж их здесь? Солидный груз, в некоторых наших мирах настолько уникальный товар с руками оторвут и будут долго благодарить. Постараюсь не забыть об этом странном транспорте, глядишь и пригодится на черный день…
И все-таки, что случилось с кораблем? Экипаж был небольшой, один-два человека. Спасательный челнок отсутствует, чему я решительно не удивляюсь. Но что делает построенное на верфях Содружества судно в другом рукаве Галактики и другом времени? Судя по дизайну и некоторым другим бросающимся в глаза приметам, „Эквилибрум“ действительно был создан во второй трети прошлого тысячелетия, памятной мне по громким забавам нашей сумасбродной компании. Эх, надо будет как-нибудь Вениамина Борисовича навестить… Потом.
Хватит, нагулялся, пора возвращаться, Здесь мрачно и неуютно, как и везде, откуда навсегда ушли люди. Трофеи захвачены, это главное.
– Домой, – распорядился я, устраиваясь в кресле кабины. – Люки транспорта задраить, сделать вид, будто нас здесь не было. Понял?
– Принято, – безропотно согласился ИР. – Чужой корабль на устойчивой орбите, но, может быть, стоит отбуксировать его…
– Не надо, – терпеть не могу инициативы со стороны разумных машин, они всегда хотят как лучше. а получается ровно наоборот – Повторяю: садимся на базе „Доннар“. только не торопись, мне нужно часа полтора – разобраться кое в чем…
– Принято.
Папка хорошая, из настоящей кожи, не пластик какой-нибудь, Тиснение, обязательная акула, на этот раз окруженная текстом: „Эквилибрум»Ассоциация Торгового флота. Аврелианский центр транспортного контроля“. Распечатки на тончайшем невесомом велене, тоже насквозь знакомо Давайте выясним, что мы имеем. Год, прежде всего год!
Контракт, полетная карга, регистрационные документы, протокол досмотра карантинной службы, накладные на груз, гарантии, страховка, договоры на техническое обслуживание судна, история рейсов, счета, Да здравствует бюрократия! Приятно столкнуться с человеком, серьезно относящимся к бумагам и хранящим свою документацию не только в электронном, но и в „бумажном“ виде! Как мною эти листочки могут рассказать о человеке!
Дата так или иначе неправдоподобная – 2680 год. Ладно, допустим Что дальше? „Эквилибрум“, постройка-приписка-фрахт, и тыры-пыры… Владелец и капитан: Степан Д.Королев – ага, значит, соотечественник, я так и полагал! – двадцать четыре года, русская диаспора Аврелии (Эпсилон Эридана), подданный Империи, не женат, лицензия пилота класса „В“ (лабиринтные транспорты и легкие гражданские суда типа „космос-планета-космос“), фирма частная, четыре штрафа за незначительные нарушения, общий налет, повышение квалификации, экипаж…
Понятно, экипажа нет. Парнишка летает сам, в сопровождении автономного ИР девятнадцатого поколения „Птолемея“. Судя по документам, 7 февраля 2680 он должен был отправиться на Бекрукс (это где такое?), но цели явно не достиг. Ничего себе лабиринтный прыжок – почти сто тысяч световых и пятьсот девяносто три года в объективном времени, если верить бумагам! Как только умудрился? Однозначно, авария – наверняка корабль случайно вынесло в неизвестный коридор Лабиринта. Если верить обнаружившемуся в этой же пайке реестру доступных человечеству ( их человечеству ) звездных систем, путешествовать можно только в радиусе полутора тысяч световых, что по нашим критериям несерьезно.
– Отставить базу „Доннар“, – я принял решение спонтанно, как и всегда. Челнок уже входил в атмосферу Меркуриума. – Камуфляж „хамелеон“, направление – вторая технологическая зона „Северо-запад“… Хотя нет. приземлись рядом с Бьюрдалом, там наш центр, потом отправляйся на место постоянной дислокации.
– Принято, – послушно ответил ИР. – Известить об изменении маршрута диспетчера-наблюдателя Дольни-Краловице?
– Извещай. Проинформируй, что я выйду на связь вечером.
– Принято.
Собственное расследование? Почему бы и нет, если надумал, так действуй! Пан Щепан поворчит и успокоится, а мне интересно. В конце концов, я никак не могу понять, каким образом человек, никогда не бывавший на Меркуриуме, преодолел радиус безопасности технозоны и благополучно улизнул от „Сапфира“? Разберемся на месте.

***

Для стороннего наблюдателя совершивший посадку в прибрежных дюнах челнок был невидим – безупречный полимерный камуфляж не отражал свет, а поглощал его, человек мог заметить лишь неясную тень. Людей поблизости все равно не было, мы сели в нескольких милях к северу от города.
Пляжи тут шикарные, но слово „туризм“ в лексиконе меркурианцев по понятным причинам отсутствует. Серо-голубой океан, пологое побережье с бесконечной цепью высоких дюн, чуть дальше хвойные рощицы. Если взглянуть на юго-восток, увидишь зубчики вершин Танвальдского хребта – утром я смотрел на него с „южного фасада“, из Моравии. Над горами висят плотные тучи.
Челнок, используя электромагнитные двигатели, бесшумно улетел на базу. Из всех техночудес я прихватил с собой аварийный чип-навигатор: если придется туго, меня всегда смогут обнаружить и выслать помощь. Не без труда пройдя через дюны – ноги вязли в мелком песке, – я повернул направо и отправился в сторону Бьюрдала. Вдалеке на море белело пятнышко паруса. Отлично, значит торговля идет и жизнь продолжается, не взирая на скверные новости из Готии.
Мой план был прост, как правда: заглянуть в гости к бьюрдальским алхимикам, лично разобраться в обстановке и воспользоваться казной гильдии – до полета к „Эквилибруму“ я рассчитывал вернуться в Дольни-Краловице и не взял с собой деньги и снаряжение, которые в ближайшие дни очень пригодятся. Ничего, стандартные комплекты для полевых выходов можно найти в любом из двадцати восьми наблюдательных центров Университета, Если не случится ничего непредвиденного, завтра поутру я отправлюсь на север, к той самой Крепости, возле которой побывал непонятный чужак и загляну в поместья окрестных дворян. Надеюсь, поиски не займут много времени, а господина С.Д.Королева тем временем ненароком не пристукнут. Готийцы простоваты, однако на руку тяжелы и к подозрительным незнакомцам относятся не лучшим образом.
Бьюрдал – открытый город, то есть он не располагает оборонительной фортификацией, для беспокойной Готии, более чем привычной и обязательной, здесь не нужны подорожные, „путевой налог“ не взимается, за порядком приглядывают нанятые купцами бедные или безземельные дворяне, небольшой отряд в двадцать-тридцать клинков. Этого более чем хватает – обнажать оружие в Бьюрдале запрещено, нейтральная территория. Хочешь подраться, иди за символическую ограду. Ничто не должно нарушать спокойствия уважаемых коммерсантов, на которых держится торговля всего континента, островов и нескольких колоний на южном материке.
Бухта удобная и обширная, защищенная от штормов длинной каменистой косой и протянувшимися на несколько километров мелями, где стихии не разгуляться. Глубины фарватера достаточно для того, чтобы принимать крупные многомачтовые суда, но сейчас в гавани стоят лишь несколько готийских многовесельных лодей (северяне пришли, не иначе как со стороны Лейгангера) и две шхуны с вымпелами Остмарка. Первый месяц лета, не сезон, морского зверя бьют по осени, когда жир нагуляет.
Выглядит Бьюрдал, как беспорядочное скопление деревянных строений, – дома, склады, тут же загоны для скота, несколько каменных зданий принадлежат солидным купеческим домам. Непременная церковь. Словом, очень большая деревня, с Дольни-Краловице не сравнишь.
Двое белобрысых верзил при мечах и небольших самострелах проводили меня безмятежным взором и снова вернулись к своему занятию – „Три коня“ популярны и в Готии, на этот раз пирамидки выбрасывались на донце небольшой бочки. Стража явно мается от безделья, у нас на незнакомого человека непременно обратили бы внимание, а этим все равно – кто ты, откуда и почему пришел пешком, когда всякий благородный обязан ездить на коне. Совсем распустились!
Резиденция алхимиков находилась возле пристаней, занимая флигель двухэтажного дома, сложенного из желтоватых кирпичей. Вывеска простая и узнаваемая: кораблик под парусом и фигурный вензель Иоахима Лемпенса, главы негоциантского союза, объединяющего купцов всего севера Скандзы. Как сказали бы на Земле – транснациональная корпорация.
– Куда, к кому? – тут охрана серьезная, хмурые ребята в настоящих кольчугах, дворяне из Отсмарка по виду. Трясти перед ними „княжьим листом“ бессмысленно, страна другая, да и кто для них краловицкий князь Якуб?
– К Эрику Эдельверту, алхимику. По личной надобности.
– Жди…
Один из суровых блюстителей ушел во двор и через минуту вернулся с моим коллегой, урожденным граульфианцем и смотрителем местного центра.
– Ты откуда? – похоже, Эрик глазам своим не поверил. Все сотрудники Университета на Меркуриуме знают друг друга в лицо, но видимся мы редко, сказываются большие расстояния. – Пропустите его!
Охрана нехотя расступилась. И смотрят они недоброжелательно – почему вдруг?
Создатели интерьера бьюрдальской резиденции гильдии решили не следовать стереотипам, город приморский, значит, и „магия“ должна быть с надлежащим привкусом. Чучела рыб страховидного обличья, разноцветные медузы в прозрачных сосудах, гравюры с изображениями океанских чудовищ – как реально существующих эндемиков, наподобие рогатых китов, так и тварей, являющихся атавизмами земной мифологии: кракены, исполинские кальмары, летучие змеи и прочие гидры с русалками. Одно время в Университете Граульфа лоббировалась сомнительная идея распространить проект „Легенда“ на океан, однако из-за отсутствия эффективных средств контроля, мы ограничились производством нескольких больших спрутов и на том успокоились.
– Ты разве здесь один? – осмотрев лабораторию, я повернулся к выглядевшему задерганным и недовольным Эрику. Обычно он куда более жизнерадостен, сказывается молодость и любовь к своему делу, Эрик считается сотрудником перспективным. – Где остальные?
Штат наблюдательного центра в Бьюрдале был расширен до четырех человек вместо обычных двух у ли трех. Во-первых, рядом технологическая зона, во-вторых, неподалеку Танвальд, где разнообразного зверья особенно много, включая популяции экспериментальных образцов, надзор за которыми должен быть постоянным и пристальным – один лишь пещерный тролль при желании способен натворить немало бед, в отличие от сородичей, троллей лесных, созданий мощных, но относительно мирных и обладающих высоким IQ. Повальное увлечение „сказочными“ тварями в первые столетия „Легенды“ создало довольно прочную экосистему – существ класса „Saga“ сравнительно немного, они заняли свою нишу, постепенно оттерев на второй план местных хищников, а люди научились уживаться с ними, поддерживая вооруженный нейтралитет. Но поскольку мы обязаны постоянно поддерживать надлежащий уровень „сказочности“ и не давать меркурианцам расслабиться, на Граульфе продолжают изобретать все новые виды и „совершенствовать“ уже известные.
Дополнительная причина, по которой мы вынуждены держать в Бьюрдале четверых сотрудников – готийская специфика. Плотность населения здесь невелика, а приснопамятная „шкала одичания“ показывает великолепные результаты: тесты Серкис-Ромма доказывают, что на севере континента „Большая Игра“ вышла в точку апогея, мифологический менталитет полностью вытеснил любые представления о реальности. Когда персонажи легенд встречаются на твоем пути каждый день и прячутся едва не за каждым кустом, невольно уверуешь в любую невидаль. Мы же поддерживаем суеверия технологическими методами – специальные зонды и гипноизлучатели создают красочные иллюзии, „явления духов“ или „дикие охоты“ производят сильное впечатление на простецов и благородных, не имеющих никакого представления о том, что они видят перед собой не „персонализацию сил природы“ и не мистических тварей, а творения человеческих рук, созданные по заказу Совета…
Готия издавна стала полигоном для испытания средств непрямого воздействия на массовое сознание. Неоязычество в окраинных районах Готии и Остмарка рождено искусственно, нашими стараниями и без ведома Церкви – мы поставили архиепископа перед фактом, когда двухсотлетний процесс формирования новой религии был завершен. Они, мол, сами отвратились от света христианства, вспомнив „древних богов“, надо было лучше присматривать за паствой, святые отцы! Университетским психологам, видите ли, очень хотелось посмотреть, как будут взаимодействовать политеизм и „официальная“ религия. Ничего хорошего не вышло – из Карлштайна отправили миссионеров, трое из них погибли, остальные едва унесли ноги. С тех пор епископат решил оставить „дикарей“ в покое: воевать с ними накладно и сложно, очень уж далеко расположены охваченные языческой заразой земли.
Лично я таких экспериментов решительно не одобряю, все-таки они ставятся над живыми людьми, однако Меркуриум сам по себе один гигантский эксперимент, что-либо изменить теперь невозможно. Остается плыть по течению и наблюдать за происходящим со стороны.
Наши опыты вызвали резкую деградацию человеческого общества? Ладно, пусть. Мы позабыли о морали в угоду высокой науке? Прекрасно! Благодаря „Легенде“ смертность на Меркуриуме стократ выше, чем в других мирах? Чем не пожертвуешь ради прогресса нашей субцивилизации! В конце концов, меркурианцы сами начали эту бесконечную игру, это была их идея, мы только исполнители, контракт есть контракт! Гуманизм теперь не в моде? Да зарасти все говном! Я-то что могу поделать по большому счету?..
– Мои бездельники уехали вчера, – повествовал Эрик, попутно разливая по кружкам крепкий черный эль, излюбленный национальный напиток Готии. – Есть хочешь? Захочешь, скажешь…, Пришло сообщение из Ламборга, это южнее, на побережье. Океан выбросил какое-то огромное чудовище, чуть не с остров размером. Отправились разбираться, что за диво, интересно же… Я остался на хозяйстве. Уверен, это глубоководное животное, из здешних – океан практически не изучен, а на большой глубине обитают монстры, каких не измыслят даже граульфианские биоконструкторы с их нездоровой фантазией. Моряки много интересного рассказывают, нам однажды следовало бы вплотную заняться морем, встречаются очень интересные виды,
– Подай запрос в Университет, – вяло отозвался я, сознавая, что даю бессмысленный совет. – Может пришлют экспедицию, поселим исследователей на необитаемых островах к западу, никто не заметит.
– Если за прошедшие девятьсот лет не прислали, значит, и теперь не заинтересуются, – уверенно сказал Эрик. – Ты-то что здесь делаешь? Вот не ждал, не гадал, что начальство нагрянет, предупредили бы! Стандартная инспекция?
– Какое я тебе начальство, подумай? Нет, не инспекция. У нас тут неприятности…
Сообщения от Совета Первого Поколения всегда приходят только в центр Дольни-Краловице, региональные станции в известность о происшествиях наподобие вчерашнего не ставятся: Совет не меньше нашего заботится о сохранении режима секретности, предпочитая общаться только с руководством гильдии. То, что вместо пана Щепана информацию о чужаке первым получил я, было предсказуемой случайностью, я лишь исполнял обязанности заместителя. Пришлось в двух словах объяснить Эрику о вторжении в охраняемую зону и последующих событиях, Про брошенный транспорт в космосе я умолчал, пока не время раскрывать все до единой карты.
– Черт-те что творится, – устало сказал он. выслушав. – Будь прокляты эти дурацкие Крепости, вместе с теми умниками, которые придумали разместить производство живого материала в…
– Цыц, – прикрикнул я. Эрик коснулся табуированной темы, даже в закрытом университетском обществе мы старались не распространяться о крайне деликатных особенностях Крепостей. Такого секрета и выходцы с Граульфа побаивались – если о нем узнают на других планетах, от репутации Университета камня на камне не останется. – Извини… Ты отчего такой печальный?
– Вымотался за последнее время, работы много. Разве не читаешь наши отчеты?
– Щепан читает. Мне некогда, тружусь в поте лица – устранить нарушения баланса в локальных экосистемах пока не получается, Университет вроде бы разрабатывает новую корректирующую программу.
– Новую программу! – с неожиданной злостью передразнил Эрик. – Николай, поверь моим словам: кто-то совершил очень серьезную ошибку. Большую ошибку. А ректорат теперь жаждет спасти честь мундира, пытаясь это скрыть и ликвидировать последствия привычными методами! Чудовища сорвались с цепи? Прекрасно, давайте создадим новых чудовищ, пострашнее, которые сожрут первых!
– Погоди, погоди. Что значит – „сорвались с цепи“? Все настолько плохо?
– Удивляюсь твоей наивности, – буркнул Эрик. – Зависть гложет – у вас в Краловице тишь да гладь, а мы тут с ног сбиваемся! Советую почаще заглядывать в сводки региональных центров.
– Никакой тиши-глади у нас не наблюдается, – я быстро рассказал о невиданной зверюге, убитой в Черке. – Думаю, мы наблюдаем или массовые мутации, вызванные незнамо какими причинами, или…
– …Или имеем дело с нарушениями в производственном цикле непосредственно на Груальфе, – подхватил мою мысль Эрик. – Сам посуди, только в окрестностях Бьюрдала двенадцать нападений на людей за последние две недели! В прежние времена столько и за год не набиралось, если особо ретивые дворяне, желая погеройствовать, сами на рожон не лезли! Причем я говорю только о нападениях на благородных и только о тех, про которые нам известно. А простецы в дальних деревнях? Приходят к господам, жалуются, а толку-то? Благородные за каждым отдельно взятым упырем гоняться не станут, иначе из седла месяцами не вылезешь! Стража Крепостей пытается хоть что-то делать, они ведь фанатики, но Стражей мало, да и гибнут они частенько. На Лейгангере из-за нечисти торговля чахнет – видел в гавани лодьи северян? Сами с товаром приплыли! Наших варваров напугать сложно, они всерьез боятся только одного – остаться на зиму без припасов. Если ты мне скажешь, что мы имеем дело с обычными „инцидентами“, я только посмеюсь! Это не инциденты, это система! Мы находимся рядом с критической точкой, пройдя которую, „Легенда“ из экологической программы обернется мистическим кошмаром. Кошмар для всех, мы не исключение. Хотя бы потому, что разгребать накопившиеся проблемы придется нам.
– Не преувеличивай, – я покачал головой. – Сам знаешь, один сигнал – и зверье попросту передохнет.
– Полагаешь, Университет решится загубить проект, воплощению которого посвятил несколько столетий кропотливой работы? Да за одну такую мысль в ректорате тебя распнут вниз головой, как святого Петра! Не-ет, они будут стоять до конца, предлагать все новые „корректирующие программы“, успокаивать и делать вид, будто ничего особенного не происходит! У кого хранятся коды от систем аварийного управления „Легендой“?
– У пана Щепана кодов точно нет, – сказал я. – На Граульфе они хранятся. Отдать приказ о массовой ликвидации всех особей и популяций способен только ректорат. В нашей компетенции принятие решений об уничтожении отдельных существ, ты это знаешь не хуже меня.
– Никакой массовой ликвидации не будет, – настаивал на своем Эрик. – Предположим самое невероятное: приказ отдан, несколько миллионов тварей умерли, на „Легенде“ поставлен жирный крест. А что делать с тварями наподобие той, которую вы поймали возле Дольни-Краловице? Детекторы их не видят, нанорконтроллеры наверняка не действуют… Вот и думай!
Верно, поводов призадуматься более чем достаточно. Откровенно говоря, у меня по спине пробежал нехороший холодок.
– Бороться с последствиями бессмысленно, надо искать причину! Высадить на Меркуриум десант лучших аналитиков и специалистов в области биоконструирования, привлечь юнонианцев – „неживая“ техника и машинный искусственный разум на Граульфе недооценен, объединив усилия субцивилизаций, развивающихся по биологическому и технократическому пути, можно достичь неплохих результатов, зря мы зациклились на „жизни в ее бесконечном многообразии“. Незачем делать „живую“ телегу, когда гораздо проще сколотить ее из досок!
– Еретические мысли высказываешь, – я усмехнулся. – Подвергаешь сомнению общепринятые истины.
– А как иначе? – грустно сказал Эрик, – Кроме того, „общепринятое“ далеко не всегда истинно. Оставим все как есть – будет только хуже. Нельзя молчать.
– Никто не предлагает тебе молчать. Накатай доклад по ситуации, обязательно – документальные свидетельства, фактологию, желательно записи рассказов местных жителей. Собственные наблюдения и выводы, Мне тебя учить, что ли?
– Ага, Щепан может и прочитает, а когда файл доставят на Граульф? Спасибо, если просмотрят и доложат руководству кафедры!..
– Повтори! – я вскинулся. – Нет, не повторяй…, Понял! Завалим их рапортами! Каждый день, со всеми деталями, можно излагать с художественными подробностями покровавее, чтоб пробрало до костей! Голограммы с вывороченными кишками и зубастыми мордами приложить!
– Каждый день? – Эрик вздернул брови. – Каким, интересно, образом? Линия Планка блокирована, дальней связи нет, сферы сингулярности в космосе не реактивируешь… Режим секретности, чтоб его!
– Тогда отправляй на базу в Краловице, курьер бывает на Граульфе каждые десять дней, ходит через Металабиринт. А я затребую аналогичные доклады от всех центров наблюдения Уверен, материалов подберется предостаточно, только на юге материка относительно тихо., Должно хоть как-нибудь подействовать!
– И дальше что? Думаешь, это повлияет на принятие принципиальных решений? Не верю. Слишком многое поставлено на кон. Мы устроили опыт вселенского масштаба, делая планета, населенная людьми, превращена в… В испытательный полигон и бестиарий только ради удовлетворения наших амбиций! Прежде всего чистая наука, неограниченное познание и стремление творить. На выходе – гора трупов наших сородичей, людей. Нельзя брать на себя функции Господа Бога!
– Надеюсь, тебя еще в католицизм не обратили?
– Начал задумываться, – взбешенно огрызнулся Эрик. – Ценности христианства не забыли хотя бы здесь, в обществе деградировавших варваров, над которыми можно устраивать эксперименты, будто над кроликами. Меркурианцы лучше нас. Честнее. Кому из них придет в голову устроить тысячелетний спектакль для соседней субцивилизации?
– У-у, да тебя гнать из Университета пора, – рассмеялся я и примирительно поднял ладони. – Сдаюсь. Я думаю точно так же. Докладывать наверх о твоих сомнениях не собираюсь, и впрямь уволят или переведут. Что конкретно надо делать, я пока не знаю. Стараюсь понять. Поможешь?
– Помогу, – вздохнул Эрик. – Знал бы ты, как сейчас тяжело. И никакого просвета.
– Отставить сопли, как говаривали на Земле. У тебя в южной Готии друзей много? А то охрана торгового дома Лемпенса мне не понравилась, сердитыми выглядят.
– Эти из Остмарка, Регенсбург вроде бы. Суровые господа – безземельные младшие сыновья, перспектив никаких, злые как черти. Единственным занятием, достойным дворянина, считают дело меча – алхимия относится к плебейскому ремеслу, мужчине не пристало заниматься магией. Распространенный предрассудок на севере, имей в виду на будущее… Друзей? В основном купцы я моряки. Благородные здесь не такие замкнутые, как на Лейгангере, пообщительнее. Большинство христиане, пускай и скатываются потихоньку к язычеству – суеверия перевешивают догмы. Наша работа, между прочим, это мы потрудились во славу Вотана. Глядишь, и воздаст по справедливости… Топором по черепу.
– Вотана не существует, – твердо сказал я. – А если он и существовал, то очень давно, причем на Земле, в десятках тысяч световых лет отсюда. Я хочу осмотреть район зоны „Северо-запад-2“. Порекомендуешь кого? Чтобы можно было остановиться, недолго пожить и не бояться, что варвары всадят тебе стрелу между лопаток потому, что высморкался не там и не вовремя? Оттуда и начну искать чужака. Если нет – переживу, буду кочевать по деревням простецов, только карта подробная нужна. Простецы всегда примут и не обидят.
– Тебя обидишь, пожалуй, – с непонятной интонацией произнес Эрик, подняв взгляд к потолку. В Университете о моих давних приключениях ходит немало баек, причем достоверных историй среди них не больше одного процента. – Кажется, я знаю одного человечка… Из Стражей Крепостей, парнишка вполне вменяемый, Когда заглядывает в Бьюрдал, непременно заходит в гости, интересуется алхимией, расспрашивает о чудовищах. Очень любознательный, учится на ходу, но все равно дремуч и темен, как и все готийцы. Я его проверял, развитие энергетических способностей выше среднего, так просто этому не научишься, его к го-то выдрессировал…
– Вменяемый? – заинтересовался я. – Уже хорошо. Из знатных дворян?
– Да, семья уважаемая. У них обширные лены вдоль Танвальда и на северо-востоке. Он третий сын, по традиции ушел в Стражу Крепостей, но отец оставил за ним большой земельный надел, приносящий доход. Зигвальд Герлиц, вроде бы ему шестьдесят стандартных лет или около того, я специально не интересовался.
Шестьдесят? На Земле это был возраст увядания, а новое человечество полагает такой срок несерьезным – молодость, причем ранняя.
– …Любитель рискнуть, – продолжал Эрик, – однако без никчемной бравады. Старается работать в одиночку, так якобы больше славы стяжает. Личная слава для готийцев всегда стоит превыше любых других добродетелей. Если кого я и могу назвать другом, так это Зигвальда. Он, по крайней мере, искренний и не гордец, как подавляющее большинство остальных. Умеет читать и писать на латинском, говорит на нескольких диалектах простецов. Можно сказать, образованный человек.
– Образованный?.. – я вновь осознал, как нивелировалось понятие „образование“ на Меркуриуме. – Напишешь рекомендательное письмо?
– Здесь не принято писать такие письма, забудь о цивилизации. Это меркурианская Готия, а не Граульф или Юнона. И даже не Моравия.
– Давай обговорим нюансы попозже, идет? До вечера мне хотелось бы связаться с Дольни-Краловице по широкополосной, поужинать, затем выспаться и утром отправиться на север. Лошадь в Бьюрдале можно купить?
– Можно, – согласился Эрик. – Но ехать в одиночестве не рекомендую, иначе станешь очередной жертвой „Легенды“, на дорогах небезопасно. Посидишь в городе пару дней? Послезавтра в сторону Лейгангера уходит обоз с надежной охраной, тебе по пути. Заодно и обговорим, как составлять доклады в Университет. Пострашнее и повнушительнее…
– Пока терпит. Однако время очень коротко, сам понимаешь.
– Пойдем в таверну? Рыбу готовят чудесно, эль свежесваренный, да и обстановка там душевнее. Послушаешь морские небывальщины от моряков, они хорошо рассказывают.
– Мне страшных баек вполне хватает и но работе.
– А если это не байки? Вспомни, океан Меркуриума не исследован. Приходится верить свидетелям на слово…

***

Следующим утром из Ламборга вернулся один из помощников Эрика – привез занятные снимки, моментально вызвавшие тихий переполох. Текст взят с http://www.lit-bit.narod.ru/